Бонжур, Антуан! - [101]

— Бонжур, Роберт, — сказал Антуан со значением.

— Фернан? Как ты устроился? — вопрошал фон-барон.

— Это Антуан Форетье, мы приехали с Виктором в Кнокке потому, что не могли найти вас дома. Нам надо поговорить, мсье.

В трубке послышался старческий смешок:

— Так, значит, вы и есть мистер Майкл? Или это Виктор? Мне только что доложили о ваших метаморфозах, я словно помолодел на четверть века, вспомнив партизанскую молодость. Так кто же из вас собирается покупать мой «Палас»?

— Зайдите к нам, барон, и мы обо всём договоримся. Возможно, мы возьмём и «Палас», во всяком случае, нам нужны тридцать семь с половиной миллионов. В обмен на них вы получите кое-какие документы. Захватите с собой чековую книжку, и мы будем квиты. Вы понимаете меня?

— Прекрасно понял вас, мсье Форетье. — Чёрный монах уже не смеялся. — Лишь одно мне ещё неясно, почему именно тридцать семь с половиной, а, скажем, не сорок или тридцать?

— Я могу быть более точным, барон: тридцать семь миллионов и двести пятьдесят тысяч франков, то есть ровно одна четверть от ста сорока девяти…

— Не понимаю вашей странной арифметики…

— Тогда спросите об этом у Щёголя, он же Мишель. Кстати, пригласите с собой и его.

— Какого Мишеля вы имеете в виду, дорогой Антуан? Я не совсем понял вас.

— Нет, нет, не Буханку (Антуан сказал «миш»), а именно Мишеля. Того самого, который сидит сейчас рядом с вами. Поскольку наши документы касаются главным образом его, мы хотели бы передать их лично в его руки. Свой конверт вы уже получили. Но у нас осталась фотокопия, она тоже кое-чего стоит!

— Ну что ж, кажется, вы меня уговорили, мсье Форетье, он же мсье Латор и мистер Майкл. Придётся подняться к вам в номер.

— И не медлите, даём вам две минуты, — Антуан положил трубку и посмотрел на меня.

9.23. — Браво, — сказал я. — Ты сыграл, как Жан Габен.

И тотчас раздался стук в дверь. Я юркнул на балкон и осторожно задёрнул портьеру. В номер вошёл молодой рослый мужчина в чёрном костюме.

— Разрешите представиться, мсье Латор, — сказал он. — Ван Сервас, старший управляющий. Я хотел бы посмотреть ваши паспорта.

— Они у сына, — ответил Антуан.

— Где же он? — несколько удивился ван Сервас.

— Он пошёл к машине, — сказал Антуан, подходя к мужчине.

— В таком случае придётся подождать его, я не спешу, — ван Сервас уселся в низкое кресло и застучал пальцами по подлокотнику.

9.24. Я посмотрел вниз с балкона: нельзя ли спуститься по трубе или пройти по карнизу в соседний номер. Стена была гладкой, а до тротуара метров восемь.

И тут я увидел его. Он быстро шагал по улице, держа правую руку в кармане, в левой руке был портфель. Я сразу узнал его. И мгновенно прояснилась хрустальность родника, сошлись мои камни. Для самой малой малости определилось своё место, ничто не оказалось лишним, даже американский мемориал, и выщербленная стена цитадели, и запрокинутый крест под приспущенным флагом, и женщина в чёрном — сцепилось все без остатка. Уже часов шестнадцать я знал о нём и особенно после выкрика Агнессы, но надо было воочию увидеть его, взглянуть на его вкрадчивую походку, вспомнить его сладкий голос, чтобы в тот же миг все сошлось и сцепилось.

А он шагал и ещё не заметил меня. Удивительно было лишь то, что он шёл не от подъезда, а к подъезду, да к тому же наискосок через проезжую часть улицы, но он явно направлялся к машине, хотя и не видел меня, и у него ещё могла оставаться надежда, что дымка, им самим поднятая в минуту последнего нашего расставления, стоит пеленой перед моими глазами, а сам я, словно слепой котёнок, продолжаю тыкаться в темноте и незнании. Но вот он поднял голову и столь же мгновенно узнал меня. На лицо его набежала грустная тень, но он даже не прибавил шагу. Я улыбнулся ему и сделал ручкой, призывая к себе. Он с сожалением покачал головой и даже развёл руками.

Он уже подошёл к машине. И тогда я ринулся сквозь портьеру. Ван Сервас быстро поднялся навстречу, но не успел изготовиться. Я легонько отодвинул его, но задел не совсем удачно, и ван Сервас без звука прилёг на ковёр.

— Поль Делагранж, — выкрикнул я одним духом. — Он там, у «феррари».

9.25. Ему надо было ещё разворачиваться, если он поедет в Вендюне, и это должно было отнять у него некоторое время.

Так и вышло. Я юркнул в дверь (как медленно и тяжело она вертелась!), а он уже закончил первый разворот и переключил на задний ход. Ему бы сразу сдать назад и после того крутить в нужную сторону, но он не сообразил и тронулся с поворотом вперёд, а после сдал дугой назад, к фасаду, и ему пришлось сделать лишних полдуги, чтобы выбраться на проезжую часть.

А дверь ещё не раскрутилась, передо мной неспешно топтался толстяк со скошенным затылком, я нырнул под его рукой и кинулся вправо к «феррари».

Навстречу шла голубая «шкода». Поль должен был переждать её, но он рванулся напролом. Встречный шофёр с визгом затормозил, едва не стукнув его, — и «шкода» оказалась на моём пути. Я бросился влево, огибая «шкоду» с хвоста и все ещё надеясь, что окажусь первым. Но «феррари» — приёмистая машина, Поль тут же взял вторую скорость, я даже под колеса броситься не успел, рука моя зацепила стоп-фару за багажником и схватила пустоту.