Бонсай - [53]

Меня охватила паника, захотелось убежать, обратно, к ведьминым горам и рекам, тканым коврам и радужным рыбкам. Я вырвалась из ее руки, которая стала такой слабой вблизи отца. Она больше не могла меня удержать. Я попятилась вниз, миновала две ступеньки фургона. Сделалась совсем маленькой, — может, не заметит, что я собираюсь ее покинуть. Прочь от этих двоих, вместе они — мои враги. Каждый сам по себе — друг. Лучший друг. Я спустилась со ступенек. Мама смотрела только на отца и ничего не заметила. Она уже была у него. И, не удержавшись, погладила его по голове, хотя он этого не любил.

Я повернулась и хотела убежать в волшебную страну ведьмы. Та исчезла. Зола и шлак поглотили ее. Передо мной простиралась пустыня. Испугавшись и отчаявшись, я упала на спину, раскинув руки и ноги, словно живой крест. Слышала голоса матери и отца. Они были так заняты разговором о Бетховене, что не заметили моего отсутствия. Лежала, раскрыв глаза, глядя на солнце. Бледное и прозрачное. Проливавшее на мягкий пепел белый лунный свет. Небо было черной дырой без звезд. Стояли одновременно и ночь, и день. Голоса в фургоне стали громче. Они начали спорить из-за фильма, который папа называл произведением искусства, а мама считала фашистским.

Они никогда не спорили обо мне, только о книгах, фильмах и музыке. Я была такой удобной, тихой, никогда не плакала в колыбельке. Ангел, а не ребенок. В первый год своей жизни я ни разу не нарушила мамин сон. Лишь позже стала невыносимой. У меня случались ночные кошмары. Маме приходилось держать меня за руку до рассвета. Мне не разрешали приходить к ней в постель. Ее постель была священным местом. Предназначенным только для нее и ее снов.

Она рассказывала мне о своих снах. В основном они были о теплых странах, где птицы размером с лошадей, ночи темны как лес, звезды на небе — как алмазы. Там были водопады, опасные реки с крокодилами, пожирающими людей. Но самое замечательное — это цветы. Ростом с детей, они говорили высокими чистыми детскими голосами. Играли в прятки, хоронились в густом мраке. Те, кто помладше, пугались и плакали, когда надо было найти обратную дорогу на клумбы. Иногда дрались так, что опадали лепестки и потом приходилось искать свои и приделывать на место. Иногда не получалось, лепестки перемешивались, и невозможно было понять, кто есть кто. Один был наполовину тюльпаном, наполовину розой, другой — маргариткой и мать-и-мачехой. Просто с ума сойти, и тогда цветы разговаривали странными измененными голосами и не понимали, кто они. И все хором принимались плакать, всю ночь были несчастными, и маме приходилось тратить много времени, чтобы собрать их как следует. Потому что она имела власть над снами.

— Что ты здесь делаешь? — спросила мама. — Вставай, иди к папе.

Мне хотелось, чтобы она была рядом, но у нее был свой мир. Повозка всегда стояла наготове. Лошади нетерпеливо постукивали копытами по пеплу, скрытому под золой. Она снова взялась за поводья и рывком тронулась с места. Фургончик с отцом остался стоять в одиночестве. Путешествие окончилось.

— Какая ты фантазерка, — восторженно сказал Стефан, протянув к ней руку. — В кого бы это? — добавил он.

Элин улыбнулась.

VI Падение занавеса

«Сентябрь. Я в Швеции, в Мальмё, сняла квартиру, чтобы вместе с молодым шведским режиссером М. работать над киносценарием. Жаркое бабье лето. Работа застопорилась. Над ней нависла мрачная тень. М. попросил меня вдохнуть жизнь в предварительную версию сценария, на которую ему выделили деньги. Одна из этих историй о „неравной любви“, в которых я специалист. В избалованную дочь богача влюбляется молодой человек более низкого социального происхождения. Чтобы сблизиться с девушкой, он пытается всеми возможными способами подружиться с другими членами семьи и, оказывая большие и малые услуги, становится незаменимым. Наконец ему удается остаться наедине с любимой. Чтобы узнать, что у той есть тайный любовник. Жалкий художник, чей источник дохода — азартные игры, — профессиональный игрок, семье не подходит. Она просит молодого человека помочь ей уехать с игроком за границу и предлагает фиктивно обручиться. Чтобы затем со своим избранником отправиться в свадебное путешествие в Турцию и таким образом сбежать от семьи. Молодой человек соглашается. Ничего другого ему не остается. Любовь к девушке не оставляет ему выбора. В итоге выясняется, что она хочет стать танцовщицей против воли родителей, а любовник — чистая выдумка. И собирается не в свадебное путешествие, а в Стамбул, учиться танцу живота. Встреча с Востоком преображает ее. Она меняет личность и пол, отрезая себе путь к отступлению. И оканчивает свои дни странствующим пророком на Анатолийском плоскогорье.

Я была словно в тюрьме. Квартира запущенная, грязная. Мебель, особенно кровать, — неудобная. На балкончике — пустые бутылки и засохшие растения. Под балконную дверь заткнуты разорванные на полосы старые тряпки, чтобы не заливал дождь. В комнатах воздух затхлый, с примесью аммиачной вони, как после генеральной уборки, которую никто никогда не делал. Может, мерещится. Хочется работать в чистоте.