Бонсай - [47]
В первый вечер они успели сжечь всего пять тетрадей. Выяснилось, что книгосожжение — ремесло, требующее сноровки. Но в следующий раз будет легче. Лиха беда начало. Уже после того, как Стефан и Элин пошли спать, Нина все сидела и смотрела на последние угольки. Лучше сидеть здесь, под открытым небом, чем беспокойно крутиться на смятой простыне. Проскользнула в дом под утро и лежала рядом с Элин, пока не пришла пора вставать. Не хотела, чтобы они знали о ее бессоннице.
Дни слились в одно. Все то же жгучее солнце на небе. Жара, обволакивающая их потные тела. Молчаливые деревья, как стражи. Дни Нины и Элин были заполнены трехкратным приготовлением пищи. Сначала три километра на велосипеде туда и три обратно с корзиной, полной деликатесов. Затем готовка на кухне и, наконец, поглощение вкусностей и последующая уборка. Стефан весь день сидел над Прустовым «В поисках утраченного времени», прерываясь лишь на послеобеденный отдых в саду. Они смотрели, как он сидит в кресле-качалке, в трепещущей тени деревьев, качаясь под музыку своего плеера.
Вечера после ужина на террасе были кульминацией дня. Каждый вечер они проделывали одну и ту же процедуру. Стефан читал им отрывки из дневников, оттягивая сожжение допоздна, когда все трое уставали после долгого жаркого дня. Нина беспокоилась, как Элин со своим растущим животом перенесет всю эту ночную возню, и заставляла ее отдыхать днем, садиться в тень к Стефану. Но Элин не могла сосредоточиться на чтении. Беспокойная, она была не в силах долго усидеть на месте. Ждала конца недели, чтобы вернуться домой, к сыну. Связь с еще не рожденным ребенком — единственное, что ее поддерживало.
Они дошли до многочисленных поездок Стефана в Нью-Йорк в начале восьмидесятых. Погрузившись в воспоминания, он не хотел выпускать дневники из рук, отдавать их костру. Читал бессистемно и медленно, перескакивал целые пассажи и по ходу дела редактировал текст. Бормотал под нос, забывая о слушателях.
— «Нью-Йорк — мой город. Я здесь как дома и чувствую себя свободным. Вчера потратил целый день в ожидании человека, который произвел санитарную обработку: тараканы здесь кишмя кишат. Нам пришлось в квартире все с ног на голову поставить, чтобы обработать все закоулки и щели. Фу-у-у, реальная необходимость, но у меня теперь такая тяжелая голова от этой отравы, ужасные миазмы витают в воздухе…
На днях был у парикмахера. Он предложил попробовать легкий перманент, и вот, пожалуйста, в первый раз за долгую жизнь мои натуральные локоны стали красивее и пышнее. Приятно, и отлично выгляжу: никто ведь ничего не заметил. То есть выгляжу „естественно“. Теперь вперед, в ночь, может, встречу какого-нибудь симпатичного негра…
Что есть любовь? Довольно-таки обидно, что в свои сорок три ни хрена в этом не понимаешь…»
Но кое-что из этого получилось. В основном это касается профессиональной жизни. Страница за страницей — но от этого я вас избавлю, — добавил он, внезапно вспомнив о слушателях. — Вам не скучно?
— Нет, — поспешила ответить Нина за них обеих.
Элин с каждым днем становилась все молчаливей. Нина чувствовала, что они злоупотребили ее чувством долга и перешли границы того, что позволительно требовать от своего ребенка. Ограничить ее жизнь этим пейзажем с грилем на целую неделю. И — время от времени — парой слов со Стефаном, сидящим в качалке. Нина сама сделалась соучастницей его аутодафе. Сдалась без спора, без малейшего сопротивления стала его союзницей.
Бессонными ночами на террасе она потихоньку читала дневники. Листала наудачу. Тетради жгли ей руки, словно краденые. Но непреходящая любовь к Стефану заставляла читать дальше. Она вкушала запретный плод. Вкусив, шла спать, отяжелевшая и обожравшаяся, как после оргии мазохистского самобичевания. Ее имя редко упоминалось в пространных отчетах о его взрослой жизни, а когда упоминалось, то лишь как сухое Н. Каким образом страсть, которая так слабо подпитывалась, смогла сохраниться нетленной на протяжении двадцати восьми лет, оставалось для нее загадкой. И этой загадкой была она сама. Однако по мере прочтения дневников надежда когда-нибудь найти разгадку почти исчезла.
«Мама больна. В конце концов ей придется привыкнуть к мысли, что она стареет, хотя это не для нее. У нее удивительно ребячливое отношение к болезни и смерти. И она ненавидит врачей. Глупо! Когда мы были детьми, она каждый вечер после ужина говорила: „Ну вот мы еще немного приблизились к смерти“. Слишком много пережила во время войны. Сначала папа, сражавшийся на Восточном фронте, затем ее большая любовь по другую сторону баррикад. Итак, я был у нее вчера. Позваниваю. Ее болезнь подействовала на меня больше, чем я мог представить. Все же она моя мать».
«И сплю я тоже плохо, все как в прошлый раз, значит, пройдет. И вот в субботу, нет, какое-то время назад мне стало так странно нехорошо при мысли о мужчинах. Весь этот невыносимый „аппарат“, связанный с гомосексуальностью, — я вдруг от всего этого ужасно устал, по-настоящему скучаю по женственности, то есть по женщинам. И по-человечески, и в социальном плане, и в сексуальном».
Решили похитить богача? А технику этого дела вы знаете? Исключительно способный, но бедный Рамеш Кумар зарабатывает на жизнь, сдавая за детишек индийской элиты вступительные экзамены в университет. Не самое опасное для жизни занятие, но беда приходит откуда не ждали. Когда Рамеш случайно занимает первое место на Всеиндийских экзаменах, его инфантильный подопечный Руди просыпается знаменитым. И теперь им придется извернуться, чтобы не перейти никому дорогу и сохранить в тайне свой маленький секрет. Даже если для этого придется похитить парочку богачей. «Украсть богача» – это удивительная смесь классической криминальной комедии и романа воспитания в декорациях современного Дели и традициях безумного индийского гротеска. Одна часть Гая Ричи, одна часть Тарантино, одна часть Болливуда, щепотка истории взросления и гарам масала.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.