Бомба из прошлого - [35]

Эстер слегка подтолкнула дочь локтем, будто что-то затевалось, и девочка встала с дивана и скрылась за спинкой, откуда появилась уже с большим, просто огромным, букетом цветов. Такого количества красных роз в одном букете Кэррик еще не видел. Знал ли кто-нибудь, что ему нравятся эти ребята? Джордж и Роб знали. Лицо девочки выражало особое чувство, в котором смешались благодарность, страх и уважение — наверно, ей только что сообщили, что Джонни рисковал собой ради ее папы. Она исполнила реверанс, который, должно быть, разучила в свои девять лет, занимаясь в танцевальном классе частной школы, отдала ему цветы, и Кэррик понял, как сильно привязался к ним, как полюбил за их добродушные, невинные шутки в машине.

Он покраснел и почувствовал, как горят щеки. Никогда еще Джонни Кэррику не дарили цветы.

— Это вам, Джонни, с нашей благодарностью, — сказала Эстер Гольдман. — Можете подарить их дорогому для вас человеку.

Он держал цветы под мышкой. Эстер, конечно, не была невинной овечкой и знала, какими делами занимается муж, но ей досталась определенная роль, и она ее играла. Она взяла детей, прошла мимо них с Виктором и вышла из комнаты. Кэррик и забыл, что Виктор в комнате — скрестив руки на груди, он молча стоял и наблюдал.

Иосиф Гольдман моментально оживился, словно получил заряд энергии, выпрямился и заговорил совсем другим тоном:

— Я бизнесмен, Джонни, который покупает и продает, торгует на свой страх и риск. Я добился успеха и поэтому у меня много завистников. Я эмигрант, к тому же еврей. Мне не нужно внимание. Ты удивишься, но я не связался с полицией и не сообщил о покушении. В моих интересах, Джонни, оставаться в тени. То же самое касается Эстер и детей. В моем деле требуется осмотрительность, и сенсационные заголовки в газетах могут только повредить. Полиции ничего не известно о покушении и о твоем геройском поиске. Понятно?

— Да, сэр.

— Джонни, мое отношение к полиции и желание избежать внимания со стороны общественности доставляет тебе какие-то проблемы?

— Никак нет, сэр.

— Та улица — одна из немногих в Сити, где нет камер наблюдения. Я узнал это случайно, в разговоре, когда встречался с местными. Сегодня днем Виктор съездил туда и поговорил с продавцом газет, который заверил его, что ничего не видел. Ты имеешь что-нибудь против?

— Нет, сэр.

Интересно, сколько заплатили этому продавцу? И не отмечает ли он уже свою удачу в ближайшем баре?

— Ты уже оправился?

— Вполне, сэр.

Он попытался вспомнить, что случилось, собрать воедино всю картину покушения. Воспоминания были слишком свежи — колено побаливало после удара в пах, костяшки пальцев слегка распухли от соприкосновения с переносицей незнакомца.

— Ты будешь вознагражден за то, что сделал сегодня, и, надеюсь, оценишь щедрость награды. Кроме того, я пересмотрю условия, на которых тебя приняли на работу. Я хочу приблизить тебя к себе, Джонни.

— Как скажете, сэр.

— У тебя с паспортом все в порядке?

— Да, сэр.

— Завтра мы с Виктором уезжаем за границу. Вечером у тебя семейные дела, да? К семи утра ты должен быть здесь. Поедешь с нами. Уезжаем примерно на неделю. Что случилось утром, теперь уже в прошлом — больше об этом никаких разговоров. У меня есть возможность выяснить, кто стоит за покушением, и я это выясню. Спасибо, Джонни. Увидимся утром.

Кэррика не спросили, удобно ли ему это, нет ли у него своих планов, но ничего такого он и не ожидал. Джонни лишь понял, что благодаря удаче шагнул вверх по лестнице, и даже чувствовал что-то вроде гордости за оказанное доверие.

Он кивнул и повернулся. Виктор открыл ему дверь.

* * *

Встав у окна, Иосиф Гольдман отодвинул пальцем занавеску. Джонни Кэррик как раз сошел вниз по ступенькам.

— Ему можно доверять? — спросил он Виктора.

— Ты сказал, что стреляли два раза. Григорий тоже так говорит. Он не остановился, не думал и не колебался. Он действовал. Застыть, замереть на месте — нормальная реакция при покушении. Григорий так и сделал. Он — нет.

— И о чем это говорит?

Виктор усмехнулся, но не потому, что ему было смешно.

— Возможно, парню не хватает ума и воображения. Возможно, все дело в том, что он служил в армии в звании не старше капрала. С мозгами он был бы офицером. Доверять ему можно, но в определенных пределах.

Иосиф Гольдман смотрел на своего спасителя, который остановился на ступеньках. Огромный букет казался ярким пятном на фоне серого костюма. Постояв секунду-другую, Джонни Кэррик ступил на тротуар и быстро зашагал в сторону.

— Мне нравится то, что он не стремится узнать о нас что-то. Он как машина, робот: вопросов не задает, не подслушивает, там, где ему нечего делать, не появляется. Никаких сюрпризов. Да, парень определенно заслуживает ограниченного доверия.

Виктор мрачно усмехнулся.

— Если возьмешь Кэррика с собой, его увидит Ройвен. А у того завоевать доверие ох как нелегко! Не удивлюсь, если Ройвен посмотрит на парня да и отправит домой.

Тротуар опустел.

— Если бы ты был там и видел то же, что и я, то понял бы, почему я ему доверяю.

* * *

Женщина, с которой пришлось разделить письменный стол, с ним не разговаривала, но Люка Дэвиса уже ничто не удивляло.