Большой вопрос - [37]

Курский предложил свидетельнице дать показания. Это была Морозова, Надежда Петровна. Ее имя, отчество и фамилия Людмиле ничего не говорили. Она слышала их впервые. Морозова была немногословной, но ее показания ошеломили и отрезвили Людмилу.

— Я попросилась в свидетельницы, граждане судьи, сама, пришла сюда по доброй воле. Владимир Павлович был против, но я его убедила, что со мной в суде будет проще. Я познакомлюсь с его женой, честно и открыто покаюсь в «грехах», и, возможно, мы поймем друг друга. Вы меня, Людмила Николаевна, конечно, знаете со слов вашего мужа. Вы, наверное, не подозревали, что у вас такая соперница. Посмотрите на меня, на мои белые волосы. Посмотрите мне в глаза… Не хотите — не надо; дело ваше. А я не боюсь смотреть вам в глаза. Не боюсь потому, что совесть моя чиста. Вы испугались дружбы вашего мужа со мной. А я не побоялась бы дружбы и с вашим мужем и с вами одновременно. Любовь втроем — плохо. Дружба втроем — замечательно. У меня много товарищей, и я горжусь ими, их дружбой!.. Не подумайте, Людмила Николаевна, что я пришла сюда просвещать вас. Это ни вам, ни мне не нужно. Я пришла сюда как живое доказательство ваших заблуждений. Прогоните свою ревность, и вам станет легче. Вы должны быть, вы будете счастливы! Лично я от души, от всего сердца желаю вам, вашему мужу и вашему сыну полного благополучия!

Морозова смолкла. Ей не было задано ни одного вопроса. Всё было предельно ясно. Она села. Произошло некоторое замешательство: неудобно было после ее выступления продолжать судебное заседание. Курский решил воспользоваться этим и поставил перед супругами вопрос о примирении. Владимир сухо заявил:

— Об этом говорить рано. Я предъявляю жене встречный иск. Кажется, так называются на языке юристов те претензии, которые я хочу предъявить Людмиле Николаевне.

Людмилу душили слёзы. Зачем она пришла сюда? Как всё это получилось? Недаром весь состав суда на его стороне. Может быть, признаться во всем, дать слово? Но муж что-то затевает.

Нелегко было говорить Владимиру. Он обманут женой — хотела она этого или не хотела, — обманут в лучших своих надеждах. Это не громкая фраза. Это тяжелая для него правда. Он полюбил Людмилу и мечтал жить с ней всю жизнь счастливо. Людмила помнит, конечно, как хорошо об этом говорили на их свадьбе; говорила она сама, говорили друзья. Незабываемый день! А сейчас больно и досадно вспоминать о нем… Итак, он мечтал идти с Людмилой в ногу, шагать с ней по полям, по тундрам, в горах, с молотками в руках, с рюкзаками за плечами. Да и она стремилась к тому же… А на деле — всё рухнуло.

Кто же в этом виноват? Он? Она? В чем таится зло? В любом споре, при любом конфликте надо не терять основного — честности, правдивости, объективности.

Он не намерен говорить лишь об одних пороках жены. У нее много хорошего. Она хорошая мать, хорошая хозяйка, — много заботы проявляет о нем, своем муже, но всё это в конечном итоге переросло в плохое: с некоторых пор мелкие бытовые вопросы вытеснили из их жизни первостепенное. Эти мелочи быта опутали Людмилу. Вот почему она поддалась ревности, стала отравлять свою и его жизнь. Это не громкие слова. Из-за домашних скандалов он запаздывает с диссертацией. Возможно, в связи с этим потеряет работу в комплексной экспедиции на Волге.

Владимир просит понять его правильно. Он не против чистоты в квартире, он не против вкусных обедов. Но не надо сводить к этому всю жизнь. Никто, ни один советский человек, не имеет права замыкаться в кругу узких личных интересов, отрешиться от того большого, нового, чем дышит вся наша действительность.

Владимир переступил с ноги на ногу, словно желая еще крепче стать перед судейским столом. Он и ростом как будто стал выше, и голос зазвучал сильнее.

Он настаивает, чтобы Людмила немедленно поступила в Горный институт, осуществила свою забытую мечту. Он сделает так, что за ребенком будет уход. Это во-первых. Во-вторых, Людмила должна обещать, что не будет оскорблять его ревностью. Он же, со своей стороны, не даст ей для этого никакого повода. Надежда Петровна Морозова — это не повод. Кстати сказать, их дружеские отношения, разумеется, будут сохранены. Вот и всё. Других претензий у него к жене нет.

Курский подозвал супругов ближе к столу и спросил, обращаясь к Людмиле:

— Надеюсь, вы поняли, чего хочет от вас муж?

Людмила кивнула головой.

— Согласны ли вы закончить дело примирением?

— Да… прошу простить меня. — На глазах у молодой женщины засверкали слёзы. Владимир поспешно взял ее руку.

— Желаем вам в дальнейшем мирной жизни и успехов, — улыбнулся Курский. — Вам, — судья посмотрел на Владимира, — успехов в работе, а вам, Людмила Николаевна, — в учебе!

ПРОКУРОРСКИЙ НАДЗОР

1

Прокурор гражданско-судебного отдела городской прокуратуры Кузнецов с большим вниманием выслушал Антонину Николаевну Взлетову.

— Не волнуйтесь, Антонина Николаевна. Вашим делом я займусь немедленно. Оно представляет интерес…

Кузнецов хотел добавить: большой, принципиальный интерес, но не добавил. В подобного рода случаях он предпочитал осторожность. Среди посетителей бывают разные люди: иные уцепятся за преждевременно сказанное слово и, если первоначальное мнение прокурора впоследствии разойдется с его окончательным выводом, заявляют претензии.