Мальчик убежал.
– Спасибо, что пришли, – сказала она Джозефу. – Как вы считаете, Бренда готова начать самостоятельную жизнь?
– Не беспокойтесь, – мягко произнес старый шаман. – У нее сильный мотив для выживания – ее сын.
Мэтти знала, что это правда. Бренди превращалась в бесстрашную львицу, когда речь заходила о защите маленького Скотти.
Джозеф подошел к ней.
– Мне бы хотелось поговорить о вас.
– Обо мне? – удивилась Мэтти.
Тихо хмыкнув, старик взял ее руку. Какая-то странная вибрация исходила от него.
– Да, о вас. Я чувствую, что вы давно уже испытываете тревогу.
Мэтти кивнула.
– Вы правы, я волнуюсь за Бренду, и…
– Нет, – остановил ее Джозеф. – Я говорю о том беспокойстве, которое вызывает у вас мой внук.
Притвориться, будто она удивлена его прозорливостью, было невозможно.
– Коннор, – тихо выдохнула Мэтти.
Каким образом Джозеф мог узнать о ее тревожных мыслях и чувствах, касающихся Коннора? Но чему тут изумляться? Не каждый становился шаманом у индейцев племени колхиков. Джозеф Сандер обладал прирожденным даром и почти мистическими способностями предвидения.
Он заглянул ей глубоко в глаза, и Мэтти показалось, что старик был значительно старше, чем говорил. Это была глупая мысль, но в его черных глазах она чувствовала загадочную глубину, тысячелетнюю мудрость.
– Это к лучшему, – произнес он медленно и четко, – что Коннор считает меня виновным за прошлое.
Мэтти ахнула.
– Но вы не могли сделать то, что он думает. Вам необходимо поговорить с ним. Рассказать ему…
– Дитя мое…
Услышав такое ласковое обращение, она смолкла. Ее глаза повлажнели от избытка чувств.
– Коннор не готов услышать правду. Возможно, никогда и не будет готов. Вы должны понимать, что некоторые вещи нельзя увидеть, просто открыв глаза. Иногда для этого надо открыть сердце.
Мэтти похолодела, с ужасом подумав, что сердце Коннора может быть закрыто навсегда, и он просто-напросто откажется увидеть правду.
– Джозеф, – с трудом прошептала девушка, чувствуя ком в горле, – я знаю, что вы хороший человек и очень любите Коннора. Я поняла это по вашим глазам, когда мы приходили к вам. – Помолчав, она спросила о том, что ее так волновало: – В чем состоит эта правда? Вы разлучили Коннора с его отцом?
Лицо старого шамана стало печальным.
– Да, – честно признался он. – Но это было только в интересах моего внука. Видите ли, мой старший сын, отец Коннора, был моим тезкой. Его жена умерла, когда Коннор был еще младенцем. Джо так и не оправился, потеряв любовь всей своей жизни. Свое горе он топил в алкоголе.
Мэтти слушала старика, затаив дыхание.
Хотя эта история была ужасно печальной, Джозеф ни разу не отвел взгляда.
– Я пытался сделать все возможное, чтобы помочь своему сыну, – продолжал он. – Увещевал его, не одиножды заставлял проходить курс лечения. Но все впустую. Джо собирался отправиться в потусторонний мир, чтобы быть с Ди. Больше всего я боялся, что он возьмет с собой и Коннора, поскольку у него вошло в привычку, выпив, садиться за руль… При этом мой внук часто находился вместе с ним в машине. – Помолчав, он грустно заключил: – Я отказался от своего сына во имя того, чтобы спасти внука.
По щеке Мэтти поползла слеза.
– Вы можете всё исправить, а для этого должны сказать ему, – ее голос сел от эмоций. – Коннор зол на вас, а это неправильно.
Джозеф нежно сжал ее пальцы.
– Нет, это правильно, потому что Коннор счастлив. Раз он злится, раз винит меня, значит, продолжает помнить своего отца, которого обожает.
Джозеф действительно был хорошим человеком. Мэтти знала это всегда. Слезы неудержимо заструились по ее щекам, когда она крепко обняла его. Ах, если бы Коннор мог видеть Джозефа таким, каким тот был на самом деле!
Словно прочитав ее мысли, Джозеф отстранился и проговорил:
– Мы не можем изменить судьбу человека. Наш долг – только помогать тем, кому мы в состоянии прийти на выручку. Как, например, Бренде. Не вы выбрали тот трудный путь, по которому она собирается идти, но вы помогаете ей во всем, в чем можете. Мы идем по тонкому льду в этой жизни… Вы так не думаете?
Мэтти смахнула слезу.
– Иногда, Джозеф, этот лед слишком уж тонок.
Коннор пребывал в паршивом настроении, и находиться в гостях ему хотелось меньше всего. Он понимал, что его мрачное расположение духа было вызвано тем, как изменилась Мэтти.
Когда они впервые встретились, девушка была совершенно открытой. Да, она плакала в ту первую ночь, была подавлена. Но после этого вела себя с ним приветливо, даже кокетливо. Им нравилось находиться в обществе друг друга.
Потом случилось что-то, что повлияло на ее поведение. И Коннор понятия не имел, что бы это могло быть. Мэтти очень замкнулась в себе.
Он чувствовал, что между ними возникло сильное притяжение. Даже сказал ей об этом. Но пока не разгадал свою тайну, скрывающуюся за ночными кошмарами, старался не слишком задумываться о тех чувствах, которые испытывал к ней. Тем не менее, он не думал, что это послужило причиной того, что она так переменилась.
Мэтти не разделила с ним те выводы, которые он сделал относительного своего деда. Но это ничего. Она имела право на свое мнение и не могла знать, что ему пришлось пережить в детстве. Не могла знать о чувстве одиночества, которое мучило его, когда он рос без отца…
