Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи" - [32]

Мы медленно скользили параллельно крутому, каменистому побережью, за которым всюду, насколько мог видеть глаз человека, простиралась голая пустыня. Эрик рассказывал нам о замечательном народе "наска", который еще во времена инков удивительно умело обрабатывал этот пустынный район, построив сложную оросительную систему. Я попробовал представить себе, как бы народ "наска" встретил чужеземных мореплавателей, прибывших с островов Южных морей на плоту. Но через несколько мгновений резкий голос Эрика вернул меня к действительности. Он с усмешкой обратил мое внимание на то, что ветер прекратился и нас неуклонно сносит к берегу. Ни я, ни Эрик ничего не могли сделать - плот совершенно потерял управление. Даже если бы у нас были весла или ялы, то и это мало бы помогло. Безнадежно пытаться грести или тянуть на буксире такой тяжелый плот. Единственное, что мы могли сделать, - это сесть на кормовую скамейку и ждать чуда. Нежеланный штиль наступил примерно в четыре часа дня. Только в 7 часов вечера, когда мы были так близко от прибрежного прибоя, что шум его заглушал наши взволнованные голоса, на гладкой поверхности моря словно по волшебству поднялась легкая зыбь. Подул юго-восточный ветер, и мы поспешили удалиться от негостеприимного берега.

Теперь мы очутились в водах, где обычно бывает очень оживленное движение судов, и Эрик отдал строгий приказ вести внимательное наблюдение, особенно во время ночной вахты. Но ни одного судна на горизонте не появлялось, и только утром 24 марта мы вдруг увидели всего лишь в нескольких милях от нас английский транспорт. До этого мы встретили пять или шесть судов, хотя и находились на изрядном расстоянии от берега. Некоторые из них прошли совсем близко. Однако ни одно из них нас не заметило. Это и не удивительно - маленький, низкий, серый плот почти сливался с морским ландшафтом. Поэтому мы были одновременно и удивлены и польщены, когда увидели, что англичане совершенно неожиданно дали сигнал, спустили флаг и не замедлили ответить на наше приветствие. Несколько часов спустя нас нагнал перуанский танкер, шедший на север. Капитан, очевидно, решил, что мы потерпели кораблекрушение, и сразу же направился к нам. Примерно в 300 метрах от плота танкер остановился. Можно было отчетливо прочитать его название - "Ойала". Мы видели, как на корме несколько матросов начали подтаскивать к релингам буксирный канат. "Ойала" по инерции все еще продолжал двигаться. Наконец танкер остановился прямо перед самым носом плота, преградив нам путь. Ветер дул с кормы, и помощь перуанского капитана совсем не приводила нас в восторг. Мы отчаянно жестикулировали, прося его отойти в сторону. На трех или четырех языках мы пытались объяснить, что у нас все в порядке и мы без труда доберемся до Кальяо. Наконец капитан "Ойалы" весьма нерешительно отказался от планов нашего спасения и лег своим курсом на север. Через некоторое время прошло еще одно судно, но, к счастью, оно нас не заметило.

В тот же вечер мы вошли в опасные воды около знаменитого Паракаса, исторического поля смерти. В этом месте, как видно на морской карте, сталкивается друг с другом ряд быстрых течений. Мы не имели ни малейшего желания кончать здесь свои дни, как бы знаменито это место ни было. Нам пришлось провести беспокойную, бессонную ночь, внимательно наблюдая за появлением огней судов, которых оказалось больше, чем нам того хотелось, и огня маяка, которого мы так и не увидели. (Очевидно, перуанские смотрители маяка бастовали, как это было с французскими радистами, когда я шел на "Каумоане" на Маркизские острова.) К рассвету мы уже миновали опасность и были, слава богу, значительно севернее Паракаса. До Кальяо оставалось всего 80 миль. При попутном ветре и попутном течении на это должно было пойти не более двух дней.

Мы всегда были готовы выпить по любому поводу, а потому достали; последние бутылки виноградного вина и уселись на корме. В тот момент, когда мы чокались и весело шутили, откуда ни возьмись появился красный двухмоторный самолет. Мы заметили его только тогда, когда он пролетел над нами. Может быть, виноградное вино сыграло свою роль, а может быть, пилот до последней минуты скрывался в облаках. Самолет сделал красивый разворот и пошел в пике прямо на нас. Поднять высоко наши кружки и выпить за здоровье неизвестных гостей - это все, чем мы могли ответить на их учтивость. Самолет время от времени снова появлялся и делал над нами круги, словно утомленная морская птица, боязливо искавшая место, где можно было присесть и отдохнуть. Каждый раз перед нами мелькали сгорбившиеся фигурки с поднятыми фотоаппаратами, а потому мы и заключили, что это был самолет агентства печати. Сделав с полдюжины кругов, самолет так же быстро исчез, как и появился.

На следующий день, 26 марта, появился другой самолет. На этот раз нас приветствовал гидросамолет военно-морского флота Перу. Видимо, получив от него наши координаты, 27 марта навстречу нам вышло серое патрульное судно. Командир был хорошо знаком с нашим курсом и скоростью. Не спрашивая нас и ничего не объясняя, он сделал крутой разворот и приказал своим матросам подать нам буксир. Затем взял курс на Кальяо, который сразу же, едва только мы миновали Сан-Лоренсо, стал виден как на ладони. Чувствовалось, что перуанские патрульные суда привыкли буксировать плоты доисторического образца. Но, несмотря на несомненное искусство перуанцев, мы были рады, что до пристани в Кальяо оставалось всего лишь 10 миль. Скорость патрульного судна намного превышала нашу обычную - носовая часть плота то и дело зарывалась в воду.