Большой облом - [5]

Анна Сергеевна удалилась не так далеко, чтобы не услышать и не счесть за труд вернуться.

– В лучших домах London-а в это время пьют чай. Кстати, – она взглянула на Игоря, – с чем вы его, обычно, пьете, с молоком или сливками?

– С ромом и овсяным печеньем, – не затруднился с ответом Игорь. Подумал и уточнил: – Ром лучше ямайский. Печенье, если можно, датское…

– Вы о чем? – не выдержал Станислав Эдуардович. – Какие сливки? Какой еще чай с ромом?.. То есть, если вы, Игорь, предпочитаете ром, то ради Бога…

– Ой, не могу! Ой, приколисты! – зашлась в новом приступе смеха девушка.

Встревоженный Станислав Эдуардович шагнул к Игорю и конфиденциально полюбопытствовал:

– Эта девушка с вами?

– А что?

– Я в том смысле, что с ней явно что-то не так. По-моему, у нее истерика. Может ей стоить сходить на аквамассаж? Это рядом…

– Не поможет, – авторитетно заметила Анна Сергеевна, очевидно, обладавшая не только тонким слухом, но и большим жизненным опытом.

– Не обижайте ее, – сказал Игорь, – она потерпевшая.

– А-а! – сообразили в унисон Анна Сергеевна со Станиславом Эдуардовичем. Только младший компаньон, погруженный в мучительные воспоминания (что же я такого загнул, что она так заливается?), никак не отреагировал.

Наконец Анна Сергеевна действительно удалилась: скрылась в служебных лабиринтах заведения, провожаемая восхищенными взглядами большинства мужчин и отдельных женщин. Станислав Эдуардович, деликатно извинившись, увлек Игоря в сторонку.

– Видите ли, в чем дело, – начал он несколько смущенно. – Мне показалось, что вы… что вас… Как бы это потактичней сказать… Вам понравился наш старший администратор?

– Очень, – не стал запираться Игорь. – Знать бы еще кого вы имеете в виду, – уточнил он на всякий случай.

– Как – кого? – неприятно удивился Станислав Эдуардович. – Анна Сергеевна у нас единственный старший администратор…

– И, судя по всему, неповторимый, – улыбнулся Игорь улыбкой странной, не молодой и не обаятельной, и то, что мерцало при этом в его глазах, никак нельзя было назвать застенчивостью.

– Вы не так меня поняли, – поторопился внести ясность Станислав Эдуардович. – Анна Сергеевна – женщина совершенно свободная, незамужняя, независимая. Ни у меня, ни у Марка, ни у кого бы то ни было еще нет на нее никаких прав и никаких видов. Мы все – пас. И вам советую сделать то же… Надеюсь, вы меня понимаете?

– Честно говоря, с трудом, – признался Игорь.

– Как бы вам объяснить, чтобы не насплетничать… Короче, как говорят грузины, вариа́нтис а́рарис. Теперь поняли?

– Вы что, грузин? – удивился Игорь. – С виду ни за что не скажешь…

– Это начальник милиции у нас грузин. Мы с ним частенько на корте встречаемся. Большой любитель тенниса, между прочим. Вот я и перенял пару фраз из щегольства. Больше не получилось… А вообще-то я из рода польских шляхтичей, Кульчицких, может, слыхали?

– Еще бы, – кивнул Игорь и, указав глазами на младшего компаньона, недоверчиво уточнил: – Что, и у этого, который во фраке, тоже без вариантов?

– Без, – подтвердил Кульчицкий. – Хотя он и в смокинге. Прозодежда у него такая, он у нас казино заведует…

Но Игорь не дал увести разговор в сторону:

– Вы хотите сказать, она розовая?

– Розовая? – удивился Кульчицкий. – Почему розовая?

– Не знаю как у вас, а у нас в Питере так лесбиянок называют, – просветил Игорь провинциала.

– Так вы из Питера! – обрадовался Кульчицкий. – Признаться, люблю питерцев, особенно ленинградок! Вот это девочки! Не то, что расчетливые москвички…

И вдруг, резко прервав свои восторги, задумался, озаботился.

– Да, вот еще что… С минуты на минуту милиция прибудет…

Если вам по каким-либо причинам не хочется с ними общаться… Ну, сами понимаете, – расспросы, документы, протоколы… то дайте знать, мы все устроим…

Игорь сделал вид, будто не заметил, как напрягся его собеседник, равнодушно пожал плечами:

– Да мне, собственно, без разницы. На ваше усмотрение…

Кульчицкий попытался скрыть облегчение, но в намерении своем не преуспел.

– Вот и славно!

Он взглянул на часы.

– Думаю, нам пора за стол. Марк вас проводит, а я, с вашего позволения, отлучусь на полчасика…

И, уже уходя, вдруг вспомнил что-то важное, неотложное.

– Как, вы сказали, у вас в Питере этих меньшевичек называют, червоненькими?

– Розовыми.

– Да-да-да, розовые, розовые… Надо бы запомнить… Ну, я не прощаюсь…

Игорь в задумчивости вернулся к стойке, где был встречен шутливыми упреками младшего компаньона:

– Игорь Викторович, дорогой, как вам не совестно оставлять такую красавицу без присмотра! Я же просто замучился сам себя одергивать! Помилуйте, я ведь не железный…

Девушка прыснула. Игорь, рассеяно улыбаясь, оглядел утопавший в табачном дыму и законном полумраке бар. Не будь он свидетелем и участником, ни за что бы не поверил, что всего несколько минут назад здесь было светло, как на съемке, визжали пули, трепетали сердца, и какой-то идиот в мотоциклетном шлеме демонстрировал чудеса науки побеждать. Хорошо хоть не убил никого, с него бы сталось…

Он примостился рядом с девушкой. Та моментально приникла к его уху, жарко шепча:

– Вы там не обо мне шушукались?

– О тебе, – кивнул Игорь. – Ну-ка, признавайся как на духу: из каковских будешь?