Большой Хинган - [30]
— Пентюхи! Рацию имеем, а ничего не знаем! — Торопливо отстегнул от поясного ремня нож в кожаном чехле, который всегда висел у него на левом боку, протянул офицеру. — Возьмите, товарищ младший лейтенант! На память. С сорок второго года у меня…
18
В будке Елпанов, Колобов и Кокорин дымили сигаретами и изредка переговаривались. А Кречетников спал. Он заснул сразу, как выехали из Ванъемяо, приткнувшись между вещами на полу на японских шубах. Лицо ефрейтора было поднято кверху, рот слегка приоткрыт. Одну руку ефрейтор зажал меж колен, другой держался за угол скамьи. Так он и спал, держась за скамью, чтобы уберечься от толчков.
Елпанов до сих пор не выпускал из рук газету, подаренную младшим лейтенантом-артиллеристом. Почти всю ее он прочитал вслух Колобову и Кокорину. Последний, слушая, то и дело вытирал грязноватым платком морщинистую шею и лысину. В сводке Информбюро сообщалось, что на всех фронтах идет прием пленных, освобождены еще такие-то и такие-то китайские города. На другой странице газета писала, что американцы одержали ряд крупных побед на островах в непосредственной близости от Японии… Однако о капитуляции — ни слова.
— Что ж, Семен Семеныч, выходит, врал младший лейтенант? — дрогнувшим голосом спросил Кокорин.
— Не знаю, Петрович, не знаю, — ответил Елпанов.
Они ехали по ровной низменной местности, пустынной и унылой. Не было больше ни гор, ни холмов. Солнце в этот день еще не выглядывало из влажных серых облаков, низко нависших над землей. Было душно.
Андрей проснулся оттого, что машина остановилась. Он пробрался к выходу, выглянул наружу и выпрыгнул из машины. Путь впереди был забит «студебеккерами».
Легоньков и Лесин стояли на дороге. Оказывается, рухнул мост через небольшую речушку. Наверное, танки разнесли его своими гусеницами. Кречетников вскинул плечи:
— Так что ж тут торчать? Давай в объезд, где-нибудь переберемся на ту сторону.
— В Таонань тебе не терпится? — съязвил шофер.
— Не терпится, — признался Андрей. — Место для РП подыщем.
Старший сержант, попыхтев сигаретой, решился:
— Поехали. В ту или в ту сторону?
— В ту, — уверенно указал Кречетников. — Вон какая-то деревушка. Китайцы народ трудолюбивый, мостов тут небось сколько хочешь.
Андрей вскочил на крыло.
Солдаты и офицеры, сопровождавшие «студебеккеры», сидели на траве на обочине дороги или в кабинах с открытыми дверцами. Курили, закусывали. На выползший из общего ряда «шевроле» они не обратили внимания.
Тонкий, злой, подвывающий звук, исходивший с неба, Андрей даже не услышал, а как бы уловил всем своим существом.
Он стукнул кулаком по крыше кабины, соскочил с крыла и отбежал на несколько шагов в сторону, чтобы не мешал рокот мотора. Неужели в облаках крался самурай? Ефрейтор до предела напряг слух и зрение.
Самолет неожиданно вынырнул из-за низких облаков. Должно быть, летчик сразу увидел автомашины на дороге. Самолет сделал вираж — самурай хотел получше разглядеть колонну. Андрей обернулся к сидевшим на обочине дороги эрэсовцам, крикнул во всю силу легких:
— Во-оздухІ!
Едва он прыгнул на крыло «шевроле», Лесин дал газ, — в таких делах он был опытным. С трудом удерживаясь на скачущем под ногами железе, Кречетников старался не выпустить японский самолет из поля зрения. Это был одноместный истребитель с одной пушкой и одним пулеметом. Сделав круг на высоте пятисот-шестисот метров, самурай решился атаковать и клюнул носом вниз.
От дороги в поле во весь дух бежали люди. Никто из шоферов не пытался разогнать машины. Впрочем, времени на это не было… Японец камнем падал к земле, но огня почему-то не открывал. Андрей вдруг ужаснулся, поняв, что летчик не хочет выравниться в горизонтальный полет. Ясно были видны красные круги в белых квадратах на черных крыльях; звук мотора падавшего истребителя перешел в осатанелый звериный рев.
Земля содрогнулась, затем в один страшный гул слились взрывы эрэсов.
Еще могли взорваться отдельные снаряды, поэтому шоферы и те, кто сопровождал автомашины, собрались на краю обожженной площади. Там, где была дорога, дымились ямы… От всей колонны уцелели два «форда», стоявшие в хвосте. Пахло горелым железом и взрывчаткой.
Когда вносовцы подошли к группе растерянных, перепачканных землей солдат и офицеров, их глазам представились угрюмые лица. Синяки, ссадины… На многих было порвано обмундирование. Кто-то крутил головой — оглох, кто-то натужно кашлял… Но — вот чудо! — не было ни одного убитого или серьезно раненного.
— Здорово сделали пробежку! На значок ГТО второй степени, — хмуро пошутил Кречетников.
Бывший колхозный бригадир Кокорин, вздохнув, проговорил:
— Все тот акт о капитуляции!
— Понял теперь, почему о нем в газете не написали? — с горькой иронией ввернул Колобов. — Только слух прошел, а уже позабыли о боевой готовности.
