Большой футбол - [22]

Гантели, двухпудовичок и резиновая растяжка давно уже были у нас неотъемлемыми атрибутами утренней зарядки.

Мы с Александром спали в передней. Поэтому наши упражнения со снарядами происходили у всех на виду.

Дядя Митя только плевался, когда видел меня тщившимся выжать непосильный вес или с мученическим лицом растягивавшим резину обязательно до нового рекорда.

— Дров бы лучше пошел наколол! — презрительно говорил он, проходя через переднюю и сердито хлопая дверью.

Я шарахался из одной секции в другую — бокс, борьба, лыжи, коньки... Потом быстро остывал, начинал заниматься легкой атлетикой. Потом бросал...

Увлечение мое боксом охладил Борис Сычев, мой одноклассник. Он регулярно занимался в секции общества «Динамо». На школьном спортивном вечере я скрестил с ним перчатки. Удар в солнечное сплетение перебил дыхание. Я судорожно открыл рот, пытаясь заглотнуть воздух. Но воздух никак не проходил в дыхательные пути. Пока я пытался вздохнуть, Борис продолжал атаку. Он нанес мне удар в челюсть, потом в глаз...

Это было бесславное выступление.

— Сначала ты был как рыба на песке, когда глотал воздух, а потом превратился в плохо набитый тюфяк, — описывал мне бой Сергей Ламакин.

Домой я пришел с громадным синяком.

— Ну что, Грибов, догулялся? — спросил, глядя на меня, дядя Митя.

Грибов — крестный отец, известный московский мануфактурист, глава фирмы «Грибовская мануфактура».

Миллионер-кум, по барской, прихоти крестивший у служащего сына, ограничился покупкой новорожденному золотого крестика.

На этом кумовство, собственно, и кончилось, если не считать, что крестный, будучи сильно пьяным, чуть не уронил меня с высоты своего богатырского роста на каменные церковные плиты, когда принимал от священника из купели.

Дядя Митя, человек строгих взглядов, не любил моего крестного и звал меня Грибовым, когда был за что-то мной недоволен, явно преувеличивая масштабы моих возможностей и склонностей.

— Грибов заявился! — говорил он громко, когда я позднее обычного приходил домой.

Синяк под глазом возмутил дядю Митю.

— Дядя Митя, да ведь это же бокс! — оправдывался я.

— Снять бы с тебя штаны да выпороть — вот был бы бокс, — заключает дядя Митя и, безнадежно махнув рукой, добавляет: — Безотцовщина!

С легкой атлетикой я тоже вскоре покончил. Случай с Сергеем Ламакиным отвратил меня от нее окончательно.

Сергей тоже искал путей к футбольному совершенству. Он считал, что бег на средние дистанции в лучшем виде способствует футболу. Кроме того, он втайне мечтал быть чемпионом по бегу. Денно и нощно тренировался он на дорожке, пытаясь постичь все премудрости техники и стиля.

На одном из соревнований наш школьный спортивный актив был представлен особенно многолюдно. Председатель кружка Сергей усиленно пропагандировал это соревнование. Были приглашены и Сима Шустрая, и Оля Полонская, и Надя Воротникова. Сергей был уверен в своих силах. Он выглядел очень эффектно на дорожке. Голубые шелковые трусы и белая как снег майка с эмблемой нашего спортивного кружка на груди. Легкоатлетические туфли и платочек за поясом. Набриолинивший свои черные волосы, бронзово-загорелый, Сергей был очень наряден и, конечно, казался нам непобедимым.

Когда участники бега на тысячу метров были уже на старте, сидевший с нами на трибуне правый краек нашей футбольной команды вдруг быстро скинул с себя брюки, рубашку и ботинки, в одних мятых трусах, босиком появился на дорожке и занял место среди стартующих рядом с Сергеем.

Какой-то замухрышка рядом с нашим ослепительным чемпионом!

Бег повел Сергей, восхитивший зрителей плавностью движений. Но... у полукруга наш краек обогнал лидера, и с каждым шагом просвет стал увеличиваться. Стилем он не блистал, но скоростью и выносливостью подавил нашего чемпиона. Напрасно Сергей «тянул» шаг, «выкидывал» бедро и отчаянно стильно работал руками: он безнадежно отставал.

Наша школа была посрамлена. Краек учился в другой школе. Впоследствии он стал замечательным спортсменом. Чемпион и рекордсмен СССР в беге на восемьсот метров Николай Баранов — это был он — начал свою карьеру на беговой дорожке, в пух и в прах разбив нашего школьного чемпиона.

Так постепенно, через огорчения и неудачи, мы постигали простую истину: нельзя быть во всем мастером. Спортивную специальность надо выбирать не только по влечению, но и по способностям.

Впрочем, для спорта оставалось очень мало времени: мы заканчивали последний класс школы. Многие едва справлялись с домашними уроками. Да и нелегко было в те годы учиться. Во времена гражданской войны, разрухи школы не отапливались, учебников не хватало, учителей было мало. Месяцами занятий вообще не было. В последних классах приходилось наверстывать все, что было упущено раньше.

— Старшеклассников от занятий физкультурой освободить! — решили педагоги и родители.

— Вы только подумайте, — жаловалась директору мама одного девятиклассника. — Вчера Витенька вечером потратил целый час попусту — бегал на коньках!

От напряженных занятий — многие готовились сразу к экзаменам в вузы — ребята приходили в школу с красными глазами, утомленные.

Нас освободили от кружковой работы, от занятий физкультурой.