Большой бонжур от Цецилии - [9]

– Да, Рая, да! С уходом на пенсию нужно привыкать жить по-новому. Сам хожу, сам покупаю и не жалею. Тяжело сидеть без дела.

– Вот и молодец! В четырех стенах очень часто случается хандра, а ты у нас человек активный, умный. Мне кажется, пенсия раскроет для тебя новые просторы. Ты всегда полон идей и энергии. Что в стране творится! Все торгуют чем только можно.

– Это и страшно, – глубоко вздохнул Соломон Петрович. – Когда в стране все начинают продавать – нужно задуматься.

– О чем? – искренне поинтересовалась Раиса Матвеевна.

– О том, как улучшить качество жизни без ущерба для здоровья.

– Разве такое возможно?

– Нам с Диной кажется, да.

– Монечка, извини за любопытство, но очень хочется послушать умного человека.

От лестных слов Соломон Петрович снисходительно улыбнулся, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел за родственницей на улицу. Они присели на ближайшей скамейке, где за каких-то полчаса Раиса Матвеевна узнала, как изменить жизнь в лучшую сторону без особых на то материальных затрат.

Придя домой, она решила ничего не говорить детям до той поры, пока не получит ответ из консульства.

* * *

Если вы подумали, что Раисе Матвеевне столь решительный шаг дался «на один щелчок», то я вас умоляю! После получения всех необходимых бумаг она снова ничего не сказала родным. Более того, сделалась сама не своя и побрела на кухню пить валокордин. Придя в себя, она еще раз перечитала официальное письмо, снова пришла в ужас и решила спрятать конверт в шифоньере между простынями.

Ночь была бессонной и бесконечно долгой. Лишь под утро, измученная страхами и совестью за «предательство» семьи и Родины, она впала в забытье. Ей снились высокие белокурые немцы в военной форме времен Великой Отечественной войны, собирающийся на фронт дядя Герш и много хаотично передвигающихся людей. Маленькая, беспомощная, она металась из стороны в сторону, пока ее не подозвал к себе немецкий офицер.

– Тебе куда? – громко спросил он по-русски.

– Не знаю.

– Тогда что здесь делаешь?

– Ничего. Я не хотела…

– Странно. Все хотят, а ты нет. Учти, второго приглашения не будет! – грозно произнес он и легонько стукнул Раю по голове мягкой кожаной перчаткой.

От удара она проснулась. Сердце бешено колотилось, и жутко хотелось пить. Раиса Матвеевна трясущейся рукой нащупала на тумбочке стакан с водой, мудро приготовленный с вечера, жадно выпила спасительную влагу и постепенно стала возвращаться в реальность.

– И оно мне надо? Куда еду! К бывшим фашистам! Они дядю Герша убили, а я к ним жить… Боже мой, как изменился мир! Кто бы мог подумать, что я клюну на подобную авантюру! Надо же мне было встретиться с Моней, будь он неладен! Ему нужно, пускай и уезжает. С его деньгами не пропадешь. А что я? На билет с трудом хватит. Хотя, он говорил, там достойная социальная помощь и медицинское обслуживание на высоте. Это большой плюс в моем возрасте. Случись что, одна надежда на Сонечку. Она врач, в поликлинике договорится. Ее коллеги подлечат. А если что серьезнее? Не потянем. Буду обузой семье. Говорят, немцы раскаиваются за содеянное во время войны, потому и приглашают к себе жить. Хотят вину предков загладить. Загладить. Разве ж можно такое загладить? Жизни-то загубленные не вернуть! Поди, совестью мучаются. И правильно делают, что мучаются. А раз так, не буду им мешать искупать грех. Оформлю документы и отдамся на волю судьбе. Кто его знает, может, и не возьмут. Мне в лотерею никогда не везло. Может, и здесь сработает этот же принцип. Пригласят – попробую за границей пожить. Не понравится, всегда есть возможность вернуться. Меня же за этот поступок не лишат гражданства? К тому же не обеднеют немцы, если они немного помогут нашей семье.

С этой мыслью душа Раисы Матвеевны успокоилась, и она крепко заснула, несмотря на звонкое пение птиц.

* * *

На этот раз принцип «лотерейного проигрыша» не сработал, и приглашение на постоянное место жительства было получено. Раиса ходила сама не своя. Чувство страха и вины перед детьми вели в ее душе нешуточный бой, и это не могли не заметить родные.

– Мама, по какому поводу вы грустите уже который день?

– Я вас покидаю, сыночка, – тихим голосом ответила Раиса Матвеевна.

– Ты заболела неизлечимой болезнью? – испугался Семен.

– Тьфу на тебя!

– Ну, а что другое могло произойти, после чего ты можешь нас покинуть! Неужели, мама, вы решились наконец-то разменять квартиру? Прекратите радовать нас раньше времени! Вы столько раз обещали и всегда разочаровывали! Ну, а если серьезно, тебе с нами плохо?

– Хорошо, сыночка. Очень хорошо, но меня хочет видеть Европа.

– Это же надо так обидеть семью! – не выдержала Соня. – Значит, мы вас видеть больше не хотим, а Европа хочет!

После этих слов Семен изменился в лице и спросил уже совершенно серьезно:

– И с какой минуты твоя жизнь с нами сделалась до того невыносимой, что ты решилась на подобный шаг?

– Видите ли, не так давно я случайно встретила нашего дальнего родственника дядю Моню. Так вот, мы с ним беседовали, и он поделился секретом об отъезде за границу на всю оставшуюся жизнь. Еще спросил, хочу ли я тоже попытать счастья, и подробно рассказал, что нужно делать. Вот такой он благородный человек! Я заполнила все необходимые документы без какой-либо надежды на положительный результат. Сдала, ждала шесть месяцев, а вчера получила приглашение. Наверное, другие бы радовались, а я расстроилась и даже испугалась.