Большое время - [24]

Тут же Бур перевел на английский: «Убивайте Пауков и немцев!»

И Док после этого не свалился снова; впрочем, я видела, что он крепко вцепился в стойку бара, а в помещении Станции стало совсем тихо, гораздо тише, чем я когда-либо слышала, и взгляд Брюса начал наконец перемещаться к Сиду.

Но он не дошел до Сида, и я услышала, как Брюс спросил:

– Мисс Форзейн? – и я подумала: «Ну, это же вообще смешно», и начала оборачиваться, разыскивая графиню, а потом увидела, что все смотрят на меня и осознала: «Эй, да это же он про меня! Но ведь меня-то это не касается. Другие – да, но не я же. Я здесь просто работаю. Не троньте Грету, нет, нет, нет!…»

Но их взгляды уперлись в меня и не отпускали, а тишина стояла такая, что я сказала себе: «Грета, ты должна хоть что-нибудь сказать, хоть какое-нибудь подходящее к случаю слово из четырех букв», а потом я вдруг поняла, на что похожа эта тишина. Это как будто в большом городе в одно мгновение выключили все шумы. Как будто Эрих продолжал петь, когда рояль уже умолк. Как будто Ветры Перемен полностью утихли… и я, кажется, заранее знала, что случилось, еще до того, как успела увидеть.

Девушки-призраки исчезли. Главный Хранитель не был переключен на интроверсию, как я полагала. Он тоже исчез.

Глава 9 В ЗАКРЫТОЙ КОМНАТЕ

– Мы обследовали мох между камнями и обнаружили, что он не потревожен.

– Надеюсь, вы искали среди бумаг Д. и в книгах в библиотеке?

– Конечно; мы развернули каждый сверток и просмотрели каждый пакет; мы не только раскрыли каждую книгу, но в каждой книге перелистали каждую страницу…

Эдгар По

Через три часа мы с Сидом плюхнулись на кушетку, ближайшую к кухне, хотя мы слишком устали, чтобы хотеть есть. Самые тщательные поиски, какие только можно вообразить, показали, что Хранителя на Станции больше нет.

Конечно, он должен быть на Станции, – все мы повторяли это друг другу первые два часа. Он должен быть здесь, если та наука, по которой существовала Станция, значила хоть что-нибудь. Хранитель – это такая штука, которая поддерживает существование Станции. Малый Хранитель снабжает нас кислородом, обеспечивает должную температуру, влажность, силу притяжения и все прочее, что нужно для круговорота материи и жизни на Станции. А вот Главный Хранитель – он не дает схлопнуться стенам и свалиться потолку Станции. Не так уж мало, сами понимаете.

Он не использует радиоизлучение или еще что-нибудь в таком духе.

Просто искривляет локальное пространство-время.

Мне рассказывали, что внутренность Хранителя – это чрезвычайно упругие и прочные гигантские молекулы, каждая из которых – чуть ли не космос в миниатюре. А внешне он выглядит, как переносной радиоприемник с чуть большим, чем обычно, количеством подстроечных ручек, индикаторами, переключателями и гнездами для наушников и всякими прочими штуковинами.

Хранитель исчез, а Пустота тем не менее не обрушилась на нас. Но к этому времени я настолько валилась с ног от усталости, что меня даже не интересовало, схлопнулась она или нет.

Одно было ясно, что Хранитель был переключен в режим интроверсии, перед тем как духи его уволокли; или же при исчезновении он автоматически переключается в этот режим – можете выбирать сами. Потому что нас наверняка интровертировали – я это вбила себе в голову, как затверженный школьный урок – выпивка не выдыхается, ни дуновения Ветра Перемен, полное удушье, а серость Пустоты, казалось, так глубоко проникла в мою голову, что меня даже осенило – так вот что имели в виду наши ученые всезнайки, когда втолковывали мне, что Станция – это своего рода переплетение материального и духовного. Один из них назвал это «гигантской монадой».

Как бы то ни было, но я сказала себе: «Грета, если это интроверсия, то я в такие игры не играю. Не очень приятно быть отрезанной от космоса и знать об этом. Спасательный плот посреди океана или космический корабль, летящий между галактиками – и то не так одиноки».

Я задала себе вопрос, зачем вообще Пауки снабдили наши Хранители такими переключателями, если мы не имеем опыта обращения с ними, и, как предполагалось, можем ими воспользоваться только в случае крайней необходимости, когда тебе остается либо интровертироваться, либо быть захваченным Змеями. И только тут до меня вдруг дошло:

Интровертировать Станцию – все равно что открыть кингстоны на корабле. Цель этого одна: сохранить секреты и оборудование от врага. При этом Станция оказывается в таком положении, из которого ее не может вывести даже командование Пауков, и нам остается только тонуть (всплывать? дрейфовать?) в Пустоте.

Если дело обстоит таким образом, то наши шансы выбраться отсюда примерно такие же, как мне снова стать малышкой, играющей в песочнице.

Я теснее прижалась к Сиду, мне захотелось – как бы это сказать? спрятаться к нему под крылышко. Потерлась щекой о засаленный бархат его шитого золотом камзола. Он поглядел на меня сверху вниз, а я спросила: «Ну что Сидди, далеко стало до Королевского Линна, а?»

– Дражайшая, ты изрекаешь весьма мудрые вещи, – сказал Сид. Дрянной мой старикан прекрасно знает, что делает, когда переходит на такую манеру выражаться.