Большое соло для Антона - [23]
Совершенно ясно, что такое определяющее всю жизнь увлечение должно было находить выход наружу. Юных Дерендингеров мужского пола еще в совсем нежном возрасте брали с собой на футбольные матчи. Старшему из юных Дерендингеров, ему было примерно лет четырнадцать, молодой Дерендингер смог привить любовь к футболу, нб не любовь к футбольному клубу «Бело-Синие». Старший из юных Дерендингеров болел за местного соперника, спортивный клуб «Дойче Айхе». Это была личная дерендингерская проблема отцов и детей, которая принимала особенно болезненное и иногда даже слышимо рукоприкладное выражение, когда футбольный клуб играл против спортивного клуба.
Молодой Дерендингер был человеком, достаточно поездившим по свету. Он неоднократно бывал во всех больших городах Германии, кроме того, в Вене, Цюрихе, в крупных итальянских городах, в Барселоне, в Глазго, даже в Москве и Мехико, но свое мировоззрение он обогатил лишь знаниями о распределении футбольных мест.
Представить себе человека, который не интересовался бы футболом, для Дерендингера было вещью совершенно невозможной. Четвертое измерение тоже можно понять с немалым трудом и чисто теоретически – чувственно представить его себе нельзя никак. Не интересующийся футболом человек для Дерендингера был уродом, мнимо существующим. По этой причине женщины были для Дерендингера уродами, пусть даже они старались стать мягче по отношению к футболу, потому что они не были способны испытать весь восторг от этого вида спорта. Его испытывал Дерендингер. Женщины были для него тем же, чем и для истинного мусульманина: бездушными существами, ценность которых заключалась в довольно приятном половом органе и том факте, что они могли готовить еду. Если футбольный клуб Дерендингера «Бело-Синие» выигрывал, он в фазе эйфорического спада напряжения выплескивал на свое окружение все подробности хода матча. К окружению при этом причислялся каждый, кто попадался ему в это время на пути. Так и Антон Л., уже вскоре после того, как он переселился к Хоммерам в качестве поднанимателя, вступил в контакт с совершенно незнакомым ему молодым Дерендингером. Футбол был той страстью, которая Антона Л. не занимала еще никогда. Но Дерендингер в потоке своего восторга этого не заметил. А так как Антон Л. кивал головой, слушая гимны Дерендингера во славу подвигов героев футбольного клуба «Бело-Синие», он предстал в глазах Дерендингера как единомышленник.
Старый Дерендингер, вспоминал Антон Л., однажды рассказывал господину Хоммеру – это было на лестничной клетке, Антон Л. совершенно случайно подошел в это время, – что его сын купил новую машину. Антон Л. вспомнил еще, что вскоре после этого видел молодого Дерендингера садящимся в субботу с самым юным Дерендингером в красный «фольксваген». У них с собой были всевозможные клаксоны, дудки и трещотки, а кроме того, они взгромоздили на, видимо, специально приспособленный для этого на крыше багажник странный агрегат. Агрегат представлял собой большой крест, на поперечной и продольной планках которого крепились целые батареи сигнальных рожков. Агрегат был полностью автоматическим, работал на электричестве и мог плавно доходить до душераздирающей силы звука. Молодой Дерендингер придумал эту шумовую гаубицу и изготовил ее дома, пойдя на немалые затраты. Вообще-то этот агрегат, узнал Антон Л. из разговора старого Дерендингера и господина Хоммера, был применен один-единственный раз. Он настолько перекрыл все шумовые приспособления остальных болельщиков, что одного из игроков тут же схватила нервная судорога икроножной мышцы. Молодому Дерендингеру было в письменном виде запрещено в будущем брать агрегат с собой. (Это будущее так и не наступило. В следующий игровой день молодой Дерендингер, полубог с нервной икроножной судорогой и все остальные кудесники зеленого газона дематериализовались. Зеленый газон лежал теперь в полном одиночестве, разве что буйволы и газели, которым удалось, возможно, вырваться из зоопарка, паслись на нем.)
