Большое драконье приключение - [4]

Санди пожал плечами и вернулся к сапогу, который перед тем начищал. Брик с отвращением покосился на белоснежный воротничок его сорочки. Ну, ни пятнышка не липло к этому парню.

— Я просто не понимаю, как можно ежедневно тратить столько сил на сапоги и столько денег на прачечную.

— Ты каждый день бреешься?

Брик самодовольно ухмыльнулся.

— Санди, малыш, щетина колючая, и прекрасные дамы могут выразить недовольство по этому поводу. Но, прошу отметить, только по этому!

Санди натянул сапоги.

— Во всем, видишь ли, важна система. Стоит ли требовать от неряхи точности и аккуратности в речах и мыслях? Я чувствую себя увереннее, если знаю, что у меня всё в порядке.

— У меня тоже всё в порядке! — ощерился Брик.

Его друг улыбнулся так, будто был на двадцать лет старше, чем окончательно взбесил Брика. Брик вообще с утра чувствовал себя гнусновато и к Санди-то цеплялся именно поэтому. Ему было скучно. По прибытии в Койру Санди как-то очень быстро заполнил свою жизнь, а Брик чуть ли не целыми днями маялся в гостинице или слонялся по городу.

— Неужели в этом твоем Бычьем Броде тебя учили хуже, чем здесь? — спросил он. — Стоило тащиться за тридевять земель, чтобы заниматься тем же! И кто-то твердил о приключениях!

Санди кивнул.

— Твердил, и когда-нибудь дело до них дойдет. А пока… Брик, но это же так интересно!

Брик нахмурился. Санди был как будто из другого мира. Этот невозможный человек поднимался на заре, распахивал окно и впускал в комнату солнце, звонившие заутреню колокола и рассветный мороз. Он, может быть, и получал от этого заряд бодрости и хорошего настроения на весь день, а вот Брик ежился под тоненьким гостиничным одеялом и в полусне норовил спрятать голову под подушку. Он напряженно ждал, пока Санди оденется — черт бы побрал его страсть к свежим сорочкам! — и уйдет в Университет, в надежде выспаться после его ухода. Как правило, заснуть уже не получалось, и, провалявшись часов до десяти, он хмуро поднимался, завтракал и отправлялся бродить. Часам к четырем он возвращался в гостиницу, куда к этому же времени возвращался и Санди, и они, пообедав, снова шли гулять.

Вообще, шляться по улицам Койры вместе с Санди было здорово. Он знал невероятное множество историй, связанных с этим знаменитым городом, и Брик ничуть не удивился, когда восхищенный и растерянный приятель сообщил, что ему — восемнадцатилетнему! — доверили читать факультативный спецкурс по истории архитектуры столицы. Вот он и отрабатывал свои будущие лекции на покорном слушателе. Брик узнавал, что в этом здании ратуши тогда-то был подписан такой-то мирный договор, а королевский замок был построен тогда-то и тем-то заезжим архитектором, исповедовавшим такой-то архитектурный стиль, а вон то притулившееся на балюстраде собора мифологическое чудовище есть скульптурное воплощение такой-то философской идеи, и господин, живший вон в том доме, всю свою отнюдь не коротенькую жизнь посвятил раскрытию сего образа в его многоликом разнобразии. «Безобразии» — хотелось вставить Брику. А в этом особняке при таинственных обстоятельствах произошла кровавая драма, надолго взбудоражившая умы столичных жителей. Имена и даты вылетали из головы Брика если не сразу, то через пять минут точно, но оставалось непередаваемое очарование узнавания города, постепенно становившегося ему родным.

Речь Санди скользила по событиям дней давно минувших, как будто все эти умершие люди были его близкими знакомыми. Познания же Брика в истории ограничивались деяниями его предков, и оба приятеля бывали весьма довольны, когда их сведения пересекались.

Когда темнело, они вновь расставались: Брик спешил на очередное свидание, а Санди возвращался в гостиницу и усаживался за книги. Когда Брик возвращался, — а обычно это случалось далеко за полночь, — Санди уже спал, как младенец.

— Ну, а какой прок? — спросил однажды Брик. — Что ты имеешь от всего этого практически? Чем всё это образование помогает тебе в жизни, кроме того, что оседает пылью на мозгах?

— Хорошо, хоть есть куда пыли осесть, — пошутил Санди, а Брик задумался, не обидеться ли ему, но Санди продолжил: — Во всяком случае, это доставляет мне удовольствие.

— А-а, — протянул Брик, — удовольствие — это святое. Хотя, если ты объяснишь мне, как твое образование помогло тебе сообразить про свечки, я пас. Я признаю, что много потерял в жизни.

— Какие свечки?

— Тогда, в «Хромых цыплятах», в драке, ты им коробку свечек под ноги высыпал. Не помнишь?

— Честно говоря, нет. Хотя… точно, что-то такое было.

— Как ты догадался?

— А, это очень просто. Свечи там были сальные. А сало, Брик, оно какое?

— Вкусное! — брякнул тот и смутился. Санди хихикнул.

— В данном случае для нас имело особенно важное значение другое неотъемлемое свойство этого ценного питательного продукта, а именно то, что сало — скользкое, а свечка, если уж на то пошло, круглая. Так что, наступая на них на бегу, они по всем законам физики обязаны были скользить и падать. И вообще, умение представить объект во всей многоликости его свойств есть суть философского взгляда на…

Брик двинул его локтем в бок, и Санди поперхнулся.