Большое драконье приключение - [35]

Она долго гадала, что ей сделать со своей прической: она была замужем, и ей казалось неудобным пустить кудри виться свободно, как это по семейному положению могла позволить себе Сэсс, но и закутываться в платок ей тоже не хотелось, и кроме того, замужние женщины на вечеринках не веселятся, а скромно сидят в сторонке и сплетничают о молодежи.

Совершенно неожиданно положение спасла Сэсс. Выскочив из пещеры, она через несколько минут вернулась с охапкой диких роз. Причесанные короной смоляные кудри Дигэ окружил венок из нежных цветов шиповника, завершивший ее наряд нужным акцентом стилизованного кантри. Пару полураскрывшихся бутонов Сэсс воткнула и в свои волосы, отчего ее лукавое личико приобрело кокетливый вид.

В пещере было полутемно, слышался азартный шепоток, весело блестели глаза, мелькали тонкие белые руки, скрипели и рассыпали под гребнем искры чистые волосы. Для многих девушек подготовка к празднику значит куда больше, нежели само торжество, как правило, не оправдывающее возлагавшихся на него надежд. В минуты подготовки, однако, стараешься не думать о разочарованиях.

Наконец они вспомнили о своих кавалерах. Донесшийся из пещеры голос Дигэ милостиво позволил им войти.

— Сдаётся мне, — вполголоса сказал Брик, — сейчас из нас сделают дураков.

Он оказался прав. Супруга выгнала его чистить сапоги и куртку, после чего заставила тщательно умыться, собственноручно причесала, не подозревая, что является при этом рекламой холостяцкой жизни, и велела надеть чистую сорочку. Не без ехидства наблюдавший за этими манипуляциями Санди отделался цветком в петлице: отчасти потому, что по природе был аккуратен, а отчасти оттого, что Дигэ была слишком занята своим благоверным, а Сэсс его боялась.

— Как хорошо, — шепотом заметил Сверчок, — что я не иду на праздник. Иначе они, как пить дать, повязали бы мне бантики.

Когда стемнело, дракон распластался у входа в пещеру, и возбужденная компания вскарабкалась на его шею в следующем порядке: Санди — управляющий, за ним Сэсс, слегка страдавшая, а может, только делавшая вид, что страдает головокружениями, а потому немедленно вцепившаяся в его пояс, потом Дигэ, обхватившая ее талию, и Брик, который уж жену-то из рук ни за что бы не выпустил. Только при рассаживании хохота было столько, что хватило бы на небольшую вечеринку.

Сверчок разбежался и взмыл в ночное небо. Тьма была и справа, и слева, и сверху, и снизу. Сверху, впрочем, сияли звезды и луна, а снизу доносились взрывы веселого смеха и музыка, и тут, и там видны были яркие огоньки костров.

Брику было не до смеха. Он впервые ощутил мощь воздушных потоков, бывших родной стихией дракона. И хотя к Сверчку он привык настолько, что запросто часами с ним перебранивался, здесь, в воздухе, где он был в полной власти дракона, ему стало не по себе от неестественности происходящего. «Если бы бог, — подумал он, — допускал, что люди смогут летать, он дал бы им крылья». И до самого конца полета его не покидало ощущение, что он совершает нечто запретное. Со спины Сверчка он слез, имея твердое убеждение, что люди не должны летать, а если они набираются дерзости делать это — пусть пеняют на себя.

На площади, куда они пробрались тишком, гремела музыка. Среди разложенных «конвертом» костров под извлекаемую из скрипок и аккордеонов веселую польку вертелись смеющиеся пары. Ни один нормальный человек не способен испытывать два сильных ощущения сразу. Брик обхватил Сэсс за талию и с какой-то шуткой исчез в толпе. Дигэ смеющимися глазами посмотрела на Санди.

— Ну, — сказала она. Вагант, ничуть не смутившись — а когда он смущался? — подал ей руку, и они присоединились к польке, сменившейся вскоре кадрилью.

Через час обе пары встретились у «бара» — огромной бочки с элем, откуда полагалось зачерпывать кружками.

— Верни жену! — хрипло взмолился Брик. — Помилуй бог, ну и пляшет эта девчонка!

— Молодчина, — шепнула ему Дигэ. — Как ты догадался?

— Да пойди мы с тобой танцевать, этот зануда точно испортил бы девочке праздник.

Друзья отошли к столам, выстроенным в ряд, и сели на скамью, тянувшуюся вдоль стены бревенчатого амбара. На вместительных кружках медленно оседала пена. Брик обнял Дигэ за плечи и что-то ей нашептывал, она смеялась, блестя глазами и вслушиваясь в надрывный визг скрипок и ахи кружимых партнерш. Ему удалось пару раз поцеловать ее и заработать несколько шлепков, впрочем, как ему показалось, ее возмущение было несколько наигранным.

Разрумянившаяся Сэсс из-под ресниц метнула на Санди быстрый взгляд. Она не имела бы ничего против подобного обращения с его стороны. Он рассеянно улыбнулся ей и продолжал наблюдать за танцами, откинувшись спиной на стену амбара. Он прекрасно растворялся в любой среде, в любой обстановке чувствовал себя естественно. Он вот точно так же сидел бы здесь, и не будь ее рядом. Ее восторг медленно испарился, милое личико отразило досаду. Она же не просила его влюбляться в нее, это действительно казалось ей невозможным, но хоть немножко… хоть сделать вид… хоть чуточку внимания! Она же видела, как просто и весело он обращается с Дигэ.

Взревевший в центре площади рожок привлек общее внимание. На высокой ноте взвизгнули и смолкли скрипки, среди танцующих пронесся ропот, но в предвкушении нового интереса они замерли и уставились туда, где стоял высокий смуглый человек, одетый в плащ и кольчугу. На его поясе висел меч, что само по себе было странным среди толпы мирных поселян. В его выразительном горбоносом лице было что-то хищное и чужеземное, коротко остриженные курчавые волосы пробила седина. Брик, оценив его красноватый загар, решил, что он недавно из южных колоний. Возле предводителя стояли два воина, с ног до головы закованные в броню. Они не участвовали в празднике. На их лицах застыло холодное циничное презрение к простодушному деревенскому торжеству, а лицо и голос рыцаря казались никак не предназначенными для этой мирной сцены. И смысл тех слов, что произнес его отрывистый голос, тоже ему не соответствовал. Он благодарил старейшин за гостеприимство.