Большие пожары - [32]

Куковеров, повернув, остановился сразу же у водосточной трубы на углу и развернул, напряженно глядя в бок, журнал; через две минуты из-за угла показался человек в прорезиненном пальто; косым взглядом он окинул улицу и, заметив Куковерова, не спеша, прошел дальше.

Этого человека Куковеров встретил сегодня, возвращаясь от Струка, уже четвертый раз; он вспомнил сейчас же и сопоставил с этим тот факт, что деловые бумаги в его запертом столе у Струка каждый раз очень аккуратно бывают переложены к утру в другом порядке, что от телефона, по которому он говорит в странном особняке, в первый же день, как он приступил к работе, сделали под каким-то предлогом отводку в задние комнаты, куда он ни разу не проникал еще, вспомнил, наконец, преувеличенную и неприятную любезность, какую проявляет к нему Струк, и для него стало совершенно очевидным, что за ним следят.

Усмехнувшись чему-то, он сел на извозчика и поехал в гостиницу «Бельвю». Малый в ливрее с галунами, похожий па певчего из капеллы, встретил его, улыбаясь приятно, как всегда улыбаются в гостиницах постояльцам, которые занимают лучшие номера.

— Позабыли что-нибудь опять? — спросил малый и услужливо очистил на ходу пыль и краску, в которую инженер испачкал, стоя у трубы за углом, пальто.

— Нет, что? Ничего не позабыл, — немножко удивленно сказал Куковеров, и, не придав этому вопросу значения, поднялся к себе наверх.

Не раздеваясь, он подошел к телефону и вызвал номер шесть-восемьдесят четыре.

— Алло! — сказал инженер, и быстро и непонятно прибавил: — скорый номер семь, Москва — Севастополь?

— Опаздывает на час двадцать! — глухо ответили в трубку: — слушаю…

Тихо и с осторожностью, подбирая, видимо, слова, инженер сказал:

— Угол Шоссейной и Гоголевской, Шоссейная и сквер, — что вы там имеете? Что? Нет, нет, на самой улице… В частности: блондин, лицо бритое, лоб в оспинках, открытый, прорезиненное пальто, на ногах черные краги… Нет? Хорошо. Больше ничего. Встреча как всегда…

Взгляд его впервые скользнул сейчас по комнате и странный беспорядок, который царил в номере, сразу бросился ему в глаза: разрытый его чемоданчик был перевернут вверх дном, в нескольких местах вырезан ножом, и бумаги и вещи, которые в нем были, в беспорядке валялись на полу; подушки, простыни и одеяло на кровати сброшены были в угол, и пружины и клочья волоса и тряпья лезли из вспоротого тюфяка; обрывки каких-то бумаг и газет валялись в отодвинутом от стены и раскрытом шкафу, и даже зубной порошок дочиста был высыпан из коробки «Одоль» в умывальник.

Инженер Куковеров запер дверь и, быстро шагнув, приподнял край ковра под круглым столиком у окна. Под ковром он ощупал что-то рукой, потом заглянул под ковер, светя спичкой, и выражение напряженного беспокойства исчезло с его лица. Он поставил столик на место, поспешно прибрал разбросанные вещи, позвонил и, когда пришел вызванный малый снизу, спросил, кто заходил к нему, или кто справлялся о нем в его отсутствие. Малый ответил, что никто не справлялся, а зайти и подавно никто не мог, потому что это, слава богу, первоклассный отель, а не постоялый двор, и в отсутствие гостя, — как сказал вышколенный малый, — никто не посмеет отворить его номер. К тому же, как гражданину Куковерову хорошо известно, он никогда не оставляет ключа в гостинице, и даже уборка производится при нем, в вечерние часы. Малый обеспокоенно мигал белесыми, выцветшими глазами и настойчиво желал узнать, чем вызван этот вопрос гражданина Куковерова.

— Нет, ничего, — сказал Куковеров, — вспомните-ка, все-таки, получше, начнемте с утра. В половине девятого я вышел. Так? Вы дали мне газету и позвали извозчика. Так? В три с половиной я вам позвонил, чтобы к пяти мне сделали ванну и приготовили второй номер для моего товарища, рядом. Так? В половине пятого я вернулся, вы…

— Извиняюсь, — сказал малый, с довольным видом человека, который может подать удачную реплику в небезынтересной беседе, — вы еще до четырех заходили и сказали, что позабыли книжечку в спинжаке…

— Что?! — спросил Куковеров и сжал сейчас же выбритые, тонкие губы, и мускул у левого глаза дрогнул на его щеке: — после того, как позвонил?

— Диствительно, — ухмыляясь, сказал парень, — и пяти минут не прошло. Я еще говорю: — Ну, и извощики ж у нас быстрые! То звонили, а то уже тут. — И вы говорите: диствительно, не во всяком городе такие извозчики, а кому бог дал. — И прошли к себе, а потом вышли через полчаса, или через сколько там минутов, и сейчас, вот вернулись, я у вас спрашиваю: — Опять забыли что? — Нет, говорите, я по другой надобности. — И прошли, конечно…

— Так, так, — сказал Куковеров равнодушно уже, — и больше никого? Странно, я тут ждал одного такого человечка в… этом, как его, чорт, в… бобриковой куртке, словом. Не было?

— Не было, — сказал малый в ливрее и потерся спиной о косяк.

— Ну, ладно, идите. Номер 23 готов?

— Готов!

— Сейчас приедет и займет его гражданин Берлога.

Когда малый вышел, инженер, потирая лоб, прошелся по комнате. Нерв у левого глаза дергался все чаще и чаще.

— Спокойнее, спокойнее! — сам себе сказал инженер Куковеров, прошелся еще раз, выпил из графина стакан тепловатой и пахнувшей веником воды и подошел к телефону.