Большие ожидания - [81]

***

— Почему ты так долго?

— Как там?

— Что ты видела?

— Они и вправду спят?

Варя, Тимофей и Костя обступили вернувшуюся Лику. Сопротивлению, как про себя назвала девушка людей, не поддавшихся чарам, пришлось перенести совещание на пустую улицу, находящуюся позади Дома Совета. Ранее дремавшие члены их группы проснулись и казались вполне безобидными, разве что слегка отстранёнными. Лика всё время спрашивала себя: верно ли что большая часть группы находится под влиянием эфемералов? Или дело в еде, щедро сдобренной местными приправами в виде сушёных и перетёртых водорослей красного цвета, которые едят ящеры и которые они приносят людям?

От подобной диеты у всех болели животы, но запас пищи с “Гамаюн” был давно съеден, а голод притуплял чувство опасности. Но морская диета не могла так быстро изменить внешность землян. Они старели: катастрофически быстро и неожиданно избирательно. Больше всего страдали волосы мужчин, покрывшиеся словно бы белым инеем. Кожа Вари стала дряблой, особенно в области шеи и на руках. Лика радовалась, что на Эфемерале нет зеркал: с каждым прожитым здесь кверлом подмечать собственные изменения совсем не хотелось. Именно поэтому она целиком и полностью поддержала Тимофея в его стремлении быстрее покинуть город.

За то время, пока девушка отсутствовала, старпом не терял времени даром и обследовал близлежащие дома, включая одно неприметное строение в километре от них, на Западе, оказавшееся чем-то средним между обсерваторией и музеем. Биоэнергетическое поле было в этот раз отключено, в честь землян длившийся ныне кверл гостеприимные хозяева посвятили астрономии. Тимофей побывал внутри музея, где познакомился с мыслеохотливым смотрителем Версусом, который провёл ему экскурсию и рассказал много интересного об Альфа Центавра. Собранных сведений хватало, чтобы старпому сделать кое-какие полезные для Сопротивления выводы, которыми Тимофей и спешил поделиться с остальными:

— Смотритель, конечно, так не сказал, но и услышанного мне хватило, чтобы достроить модель Инканды и сделать кое-какие прогнозы.

— Может, ты преувеличиваешь? — спросила Варя и улыбнулась. Лика заметила, как блестят глаза подруги. Тимофей, перехватив взгляд девушки, кивнул. Догадка подтвердилась: Варя и Костя пошли по манящему пути лекарственного дурмана.

— Может. Однако, увиденное в музее наводит на вполне определённые выводы: Инканда сжимается уже давно и температура её поверхности нагрета достаточно сильно, чтобы можно было говорить о критическом уровне расхода водорода.

— И что это значит? Можно говорить понятнее? Я далёк от астрофизики, — встрял Костя.

Лика наморщила лоб, пытаясь припомнить четвёртый курс, который прошёл для неё под знаком этой науки. Для астробиолога, изучающего жизнь во всех её возможных фантастических проявлениях, мёртвые звёзды не представляли большого интереса. Девушке слышалась в словах Тимофея тревога, причин которой она не понимала, хотя и прозорливо предполагала, что это лишь начало серьёзных проблем.

— Когда красный карлик сожжёт весь водород, теоретически Инканда должна стать голубой звездой.

Тимофей выразительно замолчал и потёр покрасневшие глаза. Лика видела, как тяжело ему даётся воздержание от сна с одной стороны, и от Сомнамбулиса, с другой. Ей захотелось подойти и обнять его, прижавшись к сильным рукам, но сейчас для этого было не время и не место.

— Я считала, что в космосе не было найдено ни одного голубого карлика, — ответила Лика, напрягая память. — Да и водород должен гореть триллионы лет.

— Во-от! Значит, всё это твои домыслы, потому что отказываешься от лекарства, — весело закивала Варя и посмотрела на подругу, ища поддержки.

— Я произвёл приблизительные расчёты, сбросив на погрешности до пяти процентов, — продолжил Тимофей, глядя на Лику. — По участку главной последовательности звёздных скоплений вполне реально определить возраст небесного тела. Этой системе, Альфе Центавра, так много лет, что, пожалуй, она одна из самых старых во Вселенной. Инканда вот-вот сойдёт с главной последовательности. Это великая находка!

— И когда Инканда станет голубой…, — растерянно продолжила Лика.

— Жизни на этой планете больше не будет, она вся погрузится в темноту, а на месте Инканды образуется туманность.

— И ящеры этого не знают? — медленно спросил Костя.

Лике стало жаль Эфемерал, обречённый на гибель, словно древние Помпеи с развитой для того времени цивилизацией. Ящеры не строят корабли, по их собственному признанию, они не хотят вторгаться в чужие миры, нарушая их экосистему. А значит, они погибнут. Пусть нескоро, через десятки поколений, но этот день уже не за горами.

— Напротив, я уверен, что они знают, — ответил Тимофей и помрачнел: — Я даже подозреваю, что они к этому готовятся.

***

— Это удивительно, — сонно бормотал Тимофей, сидя рядом с Ликой на земле у чёрных валунов. Девушка как могла старалась его подбадривать и не дать окончательно погрузиться в дрёму. Весь арсенал психостимуляторов из контейнера Кости был исчерпан, человеческая природа упрямо брала своё. Пока Тимофей выигрывал схватку со сном. Однако, оба понимали, что это последняя победа перед поражением.