Большие девочки делают «это» лучше - [2]

– Что, если я хочу узнать тебя поближе? – Он снова улыбнулся, и, клянусь, я забыла, как меня зовут.

А потом он поцеловал меня. Не поверхностным и дружелюбным касанием, а властным и грубым поцелуем; наши языки почти соприкоснулись. Душераздирающе.

Моя нога соскользнула с тормоза, и машина тронулась с места, а Чейзу пришлось выпрыгнуть из неё, чтобы избежать наезда.

– Извини за это, – пробормотала я, стараясь не прикасаться к тому месту, где только что были его губы.

– Я увижу тебя, Анна. Очень скоро, – он захлопнул дверь прежде, чем я успела пробормотать "спокойной ночи".

Он улыбнулся мне и трусцой побежал обратно к ресторану.

Глава 2

Он заявился в "Погружение" на следующей неделе в обтягивающих чёрных штанах и чёрной футболке. Немногие мужчины могли выглядеть так выигрышно, а он был одет так, как решил сам. Я имею в виду… чёрт, эти штаны обтягивали его задницу, как вторая кожа, его руки были скульптурными, мускулистыми, с великолепными змеевидными татуировками. У него были узкие бедра и широкие плечи и...

Я была полностью опьянена.

И всё это до того, как он взял микрофон. Он позволил нескольким желающим спеть первыми. Некоторые из них были завсегдатаями, еще не совсем пьяными, у них были приличные голоса, и они были теми, на кого я могла надеяться, чтобы эта ночь удалась.

Чейз выбрал для исполнения песню "All I Want" Toad the Wet Sprocket. Он взял микрофон в одну руку, закрутив шнур вокруг другой руки, переместил вес на одну ногу, голова опущена, палец указывает на открытые перед ним записи. Большинство людей в ожидании начала песни смотрят на своих друзей за столиком или нервно поглядывают на экран, в испуге ожидая, когда на нём начнут появляться слова.

Чейз выжидал момент, как настоящий исполнитель. Все взгляды были обращены на него, и он это знал; он не ждал появления слов, чтобы начать петь, он нагнетал напряжение, добиваясь, чтобы всё внимание было привлечено к нему. Песня перешла от вступления ко второму куплету, Чейз поднёс к губам микрофон, сделал глубокий вдох... и унёс меня прочь. Парень, определённо, умел петь. Он работал на зал, все, кто знал эту песню, присоединились к нему в припеве, и начали пританцовывать и пытаться подпевать. К тому времени, как его первое выступление закончилось, он превратил захудалый бар в концертный зал.

И, конечно, всё, на что я могла сейчас смотреть – на его великолепное тело и гладкую кожу. Всё, что могла чувствовать, – порыв желания, пробежавший по моему телу и сосредоточившийся между бёдер. Я помнила тепло и давление его губ на мои неделю назад и отчаянно хотела большего.

Его глаза были сосредоточены на моих, пока он находился на сцене.

Каждый раз, когда он смотрел в мою сторону, что происходило довольно часто, я видела похоть и желание в его глазах, и понимала, что приросла к месту, а ноги мои превратились в желе.

"Почему он так смотрит на меня? " – задавалась я вопросом. В баре были десятки других женщин, красивых, богатых, стройных, – в два раза меньше меня. Почти каждая из них желала Чейза, они толпились вокруг сцены, одетые в сексуальную одежду миниатюрных размеров.

Тем не менее, глаза Чейза были прикованы ко мне, с моим 18 размером мини-юбки и 3-дюймовыми каблуками, поднимавших меня почти на шесть футов. Я знала, что для себя я выгляжу неплохо, но, по сравнению с этими женщинами, выглядевшими как модели, я проигрывала и знала, что у меня нет шансов с таким парнем как Чейз. Но, всё же, он пришел сюда, размахивая своими сильными руками, не сводя с меня глаз, как лев, преследующий газель в саванне. Я не была газелью, но его, видимо, это не волновало.

– У тебя тут неплохой выбор, – произнёс Чейз, его голос словно прокатился сквозь меня.

Я была так взволнована его внезапным вторжением, что уронила CD, который держала в руках. Он возник в нескольких дюймах от меня, глядя сверху вниз, будто испытывая влечение, но этого не могло быть, никогда, конечно, он не мог желать меня.

– Выбор? – тупо переспросила я.

Что, мои прелести вывалились из топа? Я посмотрела вниз, на свою грудь, не в состоянии мыслить связно.

Чейз рассмеялся низким, удивленным смешком:

– Твой плей-лист. У тебя приличный выбор песен.

Я оглянулась, чтобы взглянуть Чейзу в глаза, и, когда наши взгляды встретились, Чейз опустил взгляд на ложбинку между моих грудей, очевидно, сделав это умышленно.

– О... – пробормотала я. – Конечно, ди-джей не может без разнообразной музыки.

– Правда. Но твой выбор особенно... широкий. – Теперь он точно говорил о моей груди.

– Ты прекрасно пел, – похвалила я его, потому что это была правда, и ещё целиком законченное предложение.

– Спасибо.

Он подошел ко мне, его рука зацепила мое плечо и коснулась лица, теперь его губы были в нескольких дюймах от моих, и весь бар смотрел на нас.

Я думала, он собирается меня поцеловать, но он схватил листок с заявленными песнями, лежащий на доходящей до пояса стойке, расположенной вдоль стены позади меня. Потом взял маленький карандаш и что-то написал на нём, а затем передал его мне.

– Спой со мной, – попросил он. Не то чтобы это был прямой приказ, но почти.

Я хотела сказать "нет", просто чтобы показать, что у него нет права всеми командовать, но, чёрт побери, я хотела с ним спеть. Я была уверена, посмотрев, какую песню он записал в лист заявок, что вместе с ним мы звучали бы невероятно. Мой глубокий альтовый голос составил бы прекрасный музыкальный контраст его мощному тенору.