Он лежал на спине, смотрел на красный бархатный полог, создававший иллюзию уютного кокона, и пытался разобраться в своих чувствах.
Они переполняли его, к чему он не привык. Лукас не мог решить, как ему поступить: встать или прижать Элеанор к себе.
Он коснулся носом ее волос и вдохнул аромат яблок. На его губах заиграла улыбка. Теперь он не сможет есть яблоки, не думая о ней. Лукас осторожно намотал прядь волос Элеанор на палец. У нее умиротворенный вид. И она так красива. И выглядит невинной.
Вот только она больше не невинна.
Элеанор была девственницей. Он до сих пор не мог в это поверить. Ему это никогда не пришло бы в голову, хотя, наверное, стоило, потому что он сразу заметил какую-то исходящую от нее чистоту. Не причинил ли он ей боль? Лукас приподнялся, чтобы взглянуть на нее.
Элеанор вздохнула и положила руку ему на грудь.
Уступая странному желанию, которое он не мог понять, Лукас наклонился и нежно ее поцеловал.
– Лукас… – прошептала она.
– Я здесь, – прохрипел он, прочистил горло и прижался к ее губам в легчайшем поцелуе.
– М-м-м. Это было мило.
Элеанор не открывала глаза, и Лукас снова наклонился над ней, целуя в губы. Ему даже не нужно было заниматься с ней сексом. Ему было хорошо, когда он просто касался ее. Но руки Элеанор запорхали по его телу, и он, сам не понимая, как это произошло, уложил ее на спину и накрыл собой.
– У тебя ничего не болит, моя красавица?
– Нет.
Когда он проснулся во второй раз, Элеанор паниковала.
– Лукас, Лукас! Лаки!
Она уже натянула джинсы и свитер и прыгала на одной ноге, натягивая на другую ботинок.
– Что за Лаки? – встревожился он.
– Котенок. Я забыла покормить его вечером. Он умирает от голода.
Лукас упал на подушки.
– Расслабься. Он наверняка обходился без еды гораздо дольше.
– Поскольку сейчас он живет у меня, я не допущу, чтобы он голодал.
Элеанор остановилась возле кровати и посмотрела на Лукаса сверху вниз. Он вспомнил, как когда-то сам голодал, и в его горле встал ком.
Он хотел притянуть ее к себе, но Элеанор заявила, что если он занят, она сама вызовет такси. Да, он был занят. Слишком занят, представляя ее обнаженной. Однако на такси она не поедет. Лукас встал и надел джинсы.
Элеанор молчала почти всю дорогу. Лукас боялся, что она сожалеет о проведенной с ним ночи. Или, может, она переживает из-за того, что их увидел персонал отеля, пришедший на работу. Он стиснул зубы. Для Элеанор главное – дело. Так же считал и Лукас, но по какой-то причине ее приоритеты его тревожили. Возможно потому, что мужчину обуревали сумасшедшие мысли, безумные мысли. Элеанор в его квартире… Элеанор в его постели… Элеанор в его жизни… Но она уезжает. Завтра.
В машине женщина просматривала полученные сообщения, и вдруг ее лицо озарила улыбка.
– Она приезжает. Приезжает! Изабелл приедет!
– Для того чтобы преуспеть, твоя семья тебе не нужна. Ты чрезвычайно талантлива и самодостаточна.
– Я знаю.
Она произнесла это довольно сдержанно, и Лукас пожалел, что не промолчал.
Он решил высадить Элеанор у дома и отправиться к себе. Но когда «феррари» свернул на ее улицу, рядом с подъездом как раз нашлось свободное место. Что ж, он проводит ее до двери, но потом сразу уедет.
Только он не уехал. Он зашел в квартиру. И увидел котенка, который выглядел так, словно побывал в спа-салоне для животных. Котенок замурлыкал у Элеанор на руках, и Лукас понял, что ревнует.
К котенку!
– Мне нужно идти.
– О, прости. Нам обоим необходимо принять душ и начать день. Я накормлю Лаки, а после провожу тебя.
Он ждал, пряча недовольство.
Элеанор подошла к нему с легкой улыбкой на губах, которая так преображала ее лицо.
– Что ж…
Лукас схватил ее и прижал к себе.
– Ты говорила что-то насчет душа.
В третий раз он проснулся один. Осознав, что он лежит в постели Элеанор, Лукас нахмурился.
На память ему пришел разговор, который состоялся между ними, когда они шли в ванную.
– Почему ты не сказала мне, что девственница?
Элеанор напряглась, и он отругал себя за прямоту.
– Это имеет значение?
Имеет. Правда, он пока не понимал какое. Разве что испытывал гордость пещерного человека, поскольку стал первым мужчиной, который сделал ее своей. Первым мужчиной, который подарил ей наслаждение. Первым мужчиной, которого она допустила к себе. Впрочем, вряд ли он останется ее единственным мужчиной, когда Элеанор вернется в Нью-Йорк. Конечно, у нее будет достаточно любовников, которые будут целовать ее и ласкать ее бархатистую кожу, которые будут смотреть, как она теряется в водовороте чувственного экстаза… Лукас поспешил выкинуть неприятные мысли из головы.
Но говорить об этом вслух он и не думал, просто сказал Элеанор, что, если бы он знал об этом, был бы еще нежнее. И, может быть, даже отступил бы, хотя не мог это гарантировать.
– Все было прекрасно, – заверила его женщина. – А как для тебя?
– Великолепно, – признался Лукас.
Лаская Элеанор, он испытывал не только потребность дать выход снедавшему ему напряжению, как было с другими женщинами. Это было нечто большее. Лукас словно согрелся изнутри.
Элеанор подарила ему медленную чувственную улыбку женщины, которая только что осознала свою силу, и мысли его покинули.
