Больше, чем я - [8]

– Ну и? – спросила Линдси.

Было ясно, что этот момент не стал моей историей со жвачкой «Ригли». Линдси Тоффл и я не станем друзьями. Никогда.

– Не бери в голову, – сказала я, опуская серебряный колокольчик в свой карман и уходя прочь.

Глава 4 Больше, чем колесо любит крутиться

Когда мы вернулись в класс после перемены, Линдси сидела за своей партой и плакала. Мистер Тэйлор рассказал, что случилось и спросил у класса, не видел ли кто-нибудь пропавшую подвеску. Я положила руки на парту и не сказала ни слова. Раньше у меня никогда не было секретов. В тот момент я почувствовала, словно у меня внутри банка, полная светлячков.

Когда я пришла домой, то сразу отправилась в гараж и нашла в мусорном ящике старую металлическую коробку от лейкопластыря с откидной крышкой. Заполнив ее ватными шариками – всего одиннадцать, – я спрятала в ней маленький серебряный колокольчик и закрыла крышку.

Я придумала несколько мест, куда можно было бы спрятать коробку. Но остановилась на собственной кровати. Каждое утро я сама застилала постель и раз в две недели сама меняла белье. Поэтому никто никогда не смотрел под мои простыни. Подняв матрас за один уголок, я подсунула под него коробку и аккуратно накрыла сверху простыней. Я улыбалась и наслаждалась тем особенным искрящимся чувством, бурлящим внутри меня.

К утру это особенное чувство растаяло, сменившись скрюченным кренделем вины. Хранить что-то, что тебе не принадлежит – не то же самое, что хранить секрет. Это воровство. Но это еще полбеды. Я наврала мистеру Тэйлору, моему любимому учителю на всем белом свете. Я не могла дождаться поскорее прийти в школу. Убедившись, что все чисто, я выронила серебряный колокольчик на пол возле парты Линдси, где она уж точно увидит его. Как только узлы в моем животе начали ослабевать, я поклялась собственной жизнью, что больше никогда-никогда в жизни я не возьму чужое.

Я нарушила это обещание довольно скоро.

Спустя несколько дней, во время пасхальных каникул, моя мама попросила меня выйти во двор, проверить, не пришла ли уже почта. Бяка решил проверить ее вместе со мной. Он рысью побежал по тропинке к почтовому ящику. Его язык болтался из стороны в сторону. Маленький красный флаг сбоку почтового ящика был поднят вверх. Я открыла дверку и поймала кончиком ботинка что-то тяжелое. Сначала я подумала, что это камень или ржавый выкрутившийся или отвалившийся от проезжающей машины болт. Но оказалось, что это сигаретная зажигалка, старомодная металлическая зажигалка, похожая на зажигалку дяди Джеймса. Он прикуривал ей свою трубку.

Бяка быстро ее понюхал, но ему были гораздо интереснее кузнечики, прыгающие в высокой траве. Собачье читос, как я их называла, потому что они были любимым перекусом Бяки. Естественно, когда он был достаточно удачлив, чтобы поймать одного из них.

Я поняла, что зажигалка пролежала там некоторое время, потому что она была полностью покрыта засохшей грязью. Я перевернула ее и соскребла ногтем донышко. Мой папа так же соскребал защитный слой с лотерейных билетов, которые он иногда покупал на заправке. Когда грязь отшелушилась, появились буквы. Z-I-P-P-O. Зиппо.

Однажды, когда к нам приезжал дядя Джеймс, я попросила его показать, как работает его зажигалка. Дядя Джеймс жил в Сакраменто и преподавал химию в частной средней школе для мозговитых ребят. Мы его почти не видели. Он был очень похож на моего папу, но только дядя Джеймс был рыжий и у него были тонкие усы. Он наносил какой-то специальный воск на их концы, чтобы они завивались. Мы сидели с ним на заднем дворе, потому что мама запретила ему курить в доме. Он откинул крышку зажигалки – пшшш! Внутри зажигалки было маленькое металлическое колесико, на которое он нажимал большим пальцем. Появлялась искра, от которой он зажигал фитиль трубки.

– Можно мне попробовать? – спросила я и потянулась к зажигалке.

Моя мама увидела нас через кухонное окно и пулей примчалась.

– Ты совсем рехнулся? – закричала она на дядю Джеймса.

– Руби, я просто показывал ей, как она работает, – объяснил он. – Ей было интересно.

– Если ты не знаешь, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – грозно сказала мама, выхватила у него зажигалку и вернулась обратно в дом.

– Ого, – сказал дядя Джеймс, покачав головой. – Раньше твоя мама была очень спокойная. С каких пор она стала такой паникершей?

– С давних, – сказала я.

Когда ночью папа зашел ко мне в комнату пожелать добрых снов, я спросила, почему мама так сильно переживает.

– Это один из ее способов выражения любви, – сказал он.

– Как когда Бяка лижет мне лицо? – спросила я.

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

– Да, – сказал он. – Только без слюней.

Мне было интересно, работала ли зажигалка, что я нашла в почтовом ящике, так же, как зажигалка дяди Джеймса. Я приподняла крышку кончиками пальцев. Внутри было такое же колесико, но когда я нажала на него большим пальцем, оно не пошевелилось. Я попробовала еще несколько раз, но оно было крепко зажато. Мне было наплевать, если она была сломана – она все равно крутая. Я хотела оставить ее себе, но знала, что родители ни за что на свете не разрешили бы мне ее оставить. Особенно мама. Она даже не разрешала мне готовить попкорн в микроволновке, я же могу обжечь пальцы, открывая пакет.