Больше, чем страх - [23]

Я выждал и слегка отодвинул штору, чтобы хоть немного расширить поле зрения: уж очень мне хотелось разглядеть этого человека. Но в этот момент в дверях появился еще один мужчина, и мне пришлось спрятать голову и замереть. Смех и голоса в комнате становились все громче, и я, осторожно переставив ноги, на несколько дюймов сместился вправо. В зазоре между шторой и стеной мне была видна узкая полоска зеркальной стены. Глядя в нее, я мог, не выдавая своего присутствия, наблюдать за тем, что в комнате происходит.

Так, в полной неподвижности, мне пришлось простоять несколько минут. В комнате собралось уже шестеро мужчин, четверо были в темных костюмах, двое — в светлых. Я пытался определить, у кого из мужчин, одетых в темный костюм, на руке шрам, но безуспешно. Зато мне удалось хорошо разглядеть лица всей мужской компании. По описанию Амадора, генерал Лопес был шестидесяти трех лет, мужественный на вид, седовласый и без усов. Распознать его среди других труда особого не составило, так как всего двое из собравшихся не имели усов, а из них один был явно моложе шестидесяти. Я начал рассматривать своего благодетеля, вызволившего меня из каталажки. Широкие густые брови, нависающие над карими глазами, суровые очертания рта и массивный квадратный подбородок говорили о крутом, властном характере генерала. Представляю, что было бы со мной, обнаружь он мое присутствие. Но на мое счастье, никто не обращал внимания на топорщащуюся штору.

В комнату вошли две девушки, на которых кроме трусиков, лифчиков и туфель на высоких каблуках ничего не было. Все оживленно заговорили, и мне ничего не оставалось, как продолжить свои наблюдения. Среди присутствующих в комнате мужчин парня с тяжелым подбородком, которого я видел на фотографиях у Амадора, ж было. Да и вряд ли ему стоило здесь появляться. Как только одна из девушек оказалась рядом с одним из мужчин, тем молодым, без усов, стройным, с пухлым чувственным ртом и длинными баками, он облапал ее руками и подтолкнул к генералу, с которым в тот момент разговаривал. Совсем без комплексов, подумал я о нем. Сказав что-то девушке, он похлопал ее по заднице и ущипнул за щечку. Проститутка взвизгнула и шарахнулась в сторону. Мужчины громко захохотали, а она, потирая щеку, с обиженным видом отошла в сторону. Такое проявление внимания показалось слишком грубым не только мне, но и этой жрице любви.

В этот момент в комнату вошла моя несостоявшаяся партнерша, чьими услугами я так и не воспользовался. На ней по-прежнему ничего не было. Или поленилась на себя что-нибудь набросить, или просто предпочитала ходить обнаженной. Во всяком случае, такое подозрение у меня появилось еще тогда, когда мы оказались с ней в комнате на первом этаже борделя. В руках моя темноволосая малышка держала поднос со стаканами, в которых плескалось виски. Под восторженные возгласы мужчин она стала обносить их этим горячительным напитком. Неожиданно замерев, девушка вдруг обвела взглядом комнату и нахмурила свое миленькое личико. Пристально посмотрев на каждого из мужчин, малышка еще суровее сдвинула бровки. У меня засосало под ложечкой: она явно искала меня.

Продолжив обход, девушка что-то сказала. В ее фразе я уловил слово «rubio», которое уже стало для меня ненавистным. Мужчины рассмеялись, но как-то натужно, видимо не найдя в ее вопросе ничего забавного. Что ж, я также в ее вопросе ничего забавного не нашел. С двумя оставшимися на подносе стаканами она подошла к генералу Лопесу и его собеседнику, который, взяв виски, положил свободную руку ей на грудь. Проститутка понимающе покивала, точно так же, как и мне в свое время. И этот ублюдок, решив, что девушка совсем не против такого обхождения, сжал ей грудь, надо сказать, довольно по-хамски, грубо. Взвизгнув, она сжалась в комок и уронила поднос с оставшимся последним стаканом виски. Затем, покусывая от боли губы и прикрывая обеими руками грудь, проститутка выпрямилась и отошла от громко хохочущего садиста. Ему явно доставляло удовольствие причинять другим боль, и я едва удержался, чтобы не выйти из своего укрытия и не врезать мерзавцу по его детородным органам.

Генералу, судя по всему, тоже не понравилось поведение его собеседника. Он взял того за руку и что-то резко сказал ему. В ответ садист с длинными баками только пожал плечами. Моя малышка все же подошла к ним, наклонилась и, опасливо озираясь на обидчика, подобрала с пола поднос и стакан, после чего вышла. Вскоре она вернулась и принесла генералу виски. Лопес, заслонив собой девушку от своего хамоватого приятеля, принял стакан и поблагодарил ее. Может быть, он и был прожженным бабником, но его поведение мне решительно понравилось. Был ли генерал неукротимым ловеласом или нет, для меня не имело никакого значения. Легко могу себе представить, что с ним будет, если он в компании высокопоставленных лиц, которые, судя по рассказам Амадора и Санчеса, были его друзьями, вдруг увидит фильм, из-за которого мне пришлось сюда пробраться. Мне по-человечески стало жаль генерала.

Тем временем моя малышка подошла к окнам, поплотнее задернула шторы и, что-то говоря по-испански, направилась к кинопроектору. На ее упругой груди я заметил синяки, оставленные рукой мерзавца. Еще две девушки вошли в комнату, и все, расположившись на кушетках и валявшихся на полу подушках, приготовились смотреть фильмы. Моя голая подружка, включив проектор, подошла к стене и выключила верхнее освещение. Стало темно. Теперь единственным источником света в комнате был яркий лучик кинопроектора. Чуть слышно жужжа, механизм протяжки привел в движение кинопленку, и на экране появились первые кадры.