– Честное слово, я сомневалась, что ты приедешь, – признаюсь я.
– Вот как? Почему?
– Это же огромный шаг, правда? Наверное, я думала, ты решишь отступить. Так много времени прошло с нашей прошлой встречи, мне казалось, ты передумаешь.
– После того как мы расстались, я с месяц только о тебе и думал, Стефани. – Слова даются ему нелегко, они словно бы давят на него грузом. – И я ужасно себя из-за этого чувствовал, но ты… ты особенная… меня к тебе тянет, я просто не мог отвернуться. От тебя.
– Знаю, – шепчу я, проводя пальцем по тыльной стороне его ладони. – Я тоже это чувствую. Не знаю, как объяснить. Наверное, мы оба не можем.
Только тут я замечаю, что он снял обручальное кольцо.
Несколько часов мы провели, болтая о том и о сем. Я обожаю, когда Джейми говорит о своей страстной увлеченности работой. Просто невероятно, как он заботится о своих учениках! То, как он говорит о том, как любит смотреть, как их вдохновляет искусство в возрасте, когда они только-только узнают, кто они есть… Можно сказать, что он живет своей работой.
– А ты собираешься сам когда-нибудь выставляться? Ты же такой талантливый! – восторгаюсь я.
– Спасибо, но сомневаюсь, что это случится в ближайшем будущем, разве что представится какой-нибудь удивительный шанс. В рисование всякое вмешивается, так? – Он пожимает плечами.
– И это говорит человек, убежденный в судьбе? Ушам своим не верю, – говорю я с наигранным негодованием.
– Ну, чему быть, того не миновать, – смеется он.
– Ты действительно так думаешь?
– Да.
– И каким же образом мы… как я во все это вписываюсь?
– Вот как раз тебя-то я и не могу постичь.
Я улыбаюсь, чувствуя, что ему не по себе от такого разговора. Возможно, нам лучше избегать тем вроде «как» или «почему» мы тут очутились.
Нужно срочно сменить тему, и я переключаюсь на болтовню о последнем фильме про Джеймса Бонда, который идет в кинотеатрах вот уже несколько недель. Оказывается, что мы оба большие поклонники Бонда, а потому спорим, какой из актеров был лучшим Бондом (я говорю, что Броснан, а Джейми считает, что Мур, он хохочет, когда я заявляю, что скажи он Коннери, я тут же встала бы и ушла).
– А лучшая девушка Бонда? – спрашиваю я, закидывая ногу на ногу и положив ладонь в дюйме от его бедра.
– Солитер. Джейн Сеймур. Всем сто очков вперед даст, – откликается он без малейшего колебания.
– Хороший выбор!
– Лучший фильм? – спрашивает он.
– «Шпион, который меня любил». Первый, который я видела. Правда…
– Ну уж нет, – возражает он. – Можно только один выбрать, никаких «давай перерешаем». Окончательно и бесповоротно, – говорит он сверхсерьезным тоном.
– Что?! Но у меня разные по разным причинам любимые! – молю я.
– Вперед решай это с арбитрами Бонда. – Он со смешком накрывает мою ладонь своей, наши пальцы переплетаются.
Я в ответ улыбаюсь и внезапно чувствую, что заливаюсь краской. Слава богу, в баре полутемно. Я заправляю прядь волос за ухо, отпиваю глоток вина и ставлю бокал на стол, стукая донышком чуть сильнее, чем следовало бы. Пристальный взгляд Джейми не отрывается от меня.
– В чем дело? – спрашиваю я смущенно.
– Ты знаешь, что ты восхитительная?
– Да… нет… не особенно, – нервно отвечаю я.
– А я думаю, что да.
– Почему?
Он мягко убирает волосы у меня со лба.
– Просто восхитительная…
Я внезапно смущаюсь, чего никогда не случалось раньше, когда парень делал мне комплимент. Но ведь Джейми Добсон – не просто парень.
Его рука в моих волосах, его лицо близко к моему. Мне так необходимо, так нужно его поцеловать. Мне так хочется долго и нежно его целовать, что мир вокруг словно бы пропадает. Если я такое испытываю только от разговора с ним, то представить себе не могу, как я переживу что-либо еще. Я беспокоюсь, что не смогу очнуться.
Разговор идет своим чередом и приходит к естественному концу, вино мы допили.
Мы никогда прежде не были близки на людях. Мы оба выпили по паре бокалов, расслабились, но мы не пьяны.
– Хочешь, пойдем? – шепчу я, глядя ему в глаза, которые не отрываются от моих.
– Да, – отвечает Джейми без колебаний.
Я улыбаюсь, а он встает и берет меня за руку. Мы выходим из бара и поднимаемся по широкой парадной лестнице. Нет, мы не держимся за руки, но мы идем совсем близко друг с другом. Сердце у меня колотится. Сомневаюсь, что я когда-либо так волновалась и нервничала.
Пока мы поднимаемся, я могу думать только о том, как после, если я пойду до конца, жизнь станет иной. Для нас обоих.
Но это ничего не меняет. Мы зашли слишком далеко, и ни один не хочет поворачивать назад. Мне просто нужно его касаться. Целовать.
В номере жарко. Я сразу иду к окну со свинцовым переплетом и поднимаю раму – у меня пунктик на открытых окнах, даже когда на улице мороз. Я устанавливаю раму на второе деление, но этого достаточно, чтобы от осеннего ветерка взметнулись занавески. Джейми включает лампы: ту, что на тумбочке у кровати, и ту, что на приставном столике у двери в ванную. Это ведь номер люкс, тут уйма всякой разномастной мебели. Эксцентрично и мило.
Я застыла у одного из столбиков широкой кровати, он подходит ко мне. Остановившись в нескольких дюймах, глядя мне в глаза, Джейми обнимает меня за талию, мягко притягивает к себе, так что теперь нас ничто не разделяет.
