Больше, чем любовница - [61]

– Форбсы дрожат от страха с тех самых пор, как один из них набрался смелости объявить, что вину за твои ободранные ладони берет на себя, – сказал Броум. – Но думаю, они готовятся совершить очередную подлость. О вызове на дуэль речь, разумеется, не идет, поскольку на это они никогда не решатся.

– Может случиться так, что у них не будет выбора – придется или драться, или лишиться остатков чести, – возразил Джоселин. – Но довольно об этом! Меня уже тошнит от этой темы. Давайте лучше наслаждаться свежим воздухом и солнцем.

– Чтобы прочистить мозги после бессонной ночи? – улыбнулся Броум. Повернувшись к Кимбли, он спросил:

– Ты обратил внимание… По словам леди Хейуорд, Трешема не было дома вчера после полудня. Он был у тебя?

– Нет, – Виконт отрицательно покачал головой, – Может, он был у тебя?

– Я его вчера весь день не видел, – ответил Броум. – Должно быть, она – нечто весьма пикантное.

– Дьявол! – Резко натянув поводья, Кимбли придержал коня и, запрокинув голову, громко расхохотался. – Ведь он у нас под носом, Кон. Ответ, я имею в виду.

Броум в изумлении уставился на приятеля.

– Восхитительная мисс Инглби! – объявил Кимбли. – Ах ты негодник, Треш! Ты лгал. Ты все же взял ее на содержание. И она отвадила тебя от друзей. Выходит, ты теперь не вылазишь из ее постели, если забыл обо всем на свете.

– Как же мы раньше не догадались? – ухмыльнулся Броум. – Ты же танцевал с ней, ты танцевал вальс! И глаз не мог от нее отвести. Но к чему секреты, старина?

– Пожалуй, мне придется надеть траур, – вздохнул Кимбли. – Ведь я собирался нанять сыщика, чтобы найти ее.

Джоселин окинул приятелей презрительным взглядом.

– Можете отправляться хоть к дьяволу… с моего благословения, – процедил он. – А мне пора домой. Завтрак ждет.

Друзья молча уставились ему в спину. А потом раздался их громкий смех.

«Все не так, – говорил он себе, – все совсем не так!»

Но если все было не так – не так, как бывает между мужчиной и его новой любовницей, – то что же это было?

Его душил гнев – ведь даже лучшие друзья над ним потешались.

* * *

Должно быть, она слышала, как он пришел. Она стояла в дверях гостиной, как и в прошлый раз, но сейчас на ней было другое платье – желтое, цвета первых весенних цветов. Теперь, когда отпала необходимость носить дешевые серые платья, Джейн одевалась с безупречным вкусом.

Он передал шляпу и перчатки привратнику и направился к ней. Она ослепительно улыбнулась и протянула к нему руки, чем весьма его озадачила.

– Спасибо, – сказала Джейн. – Как я могу вас отблагодарить?

– Ты о книгах?

Трешем нахмурился. Он был зол на весь мир и даже на Джейн – за то, что не смог удержаться и пришел к ней уже на следующий день, пришел, не дождавшись вечера. Он собирался, удовлетворив свою страсть, тотчас же уйти.

– Конечно, о книгах, – кивнула Джейн. – Я очень вам благодарна.

– Книги – пустяки, – поморщился герцог. Он переступил порог гостиной.

– Для вас, возможно, пустяки. Но не для меня. Вы не представляете, как я соскучилась по книгам.

– Тогда почему же ты не захотела ехать в библиотеку? – спросил Трешем, прикрывая за собой дверь. – Я ведь предлагал тебе съездить туда.

Какого черта? Чего она так стыдится? Почему не хочет, чтобы ее видели? Его любовницам, помнится, очень нравилось, когда он вывозил их куда-нибудь.

Наверное, она дочь согрешившего священника. Этого священника, вероятно, прокляли. Но он, Трешем, пусть будет трижды проклят, если почувствует вину за то, что лишил ее девственности.

Джейн молча улыбалась. Наконец, склонив голову к плечу, проговорила:

– Вы сегодня не в духе, ваша светлость. Может, что-нибудь случилось? Вы хотели о чем-то поговорить?

Трешем снова нахмурился:

– Братья Форбс улизнули из города. Вероятно, за подкреплением. Боятся, что трое против меня одного – маловато. Но я даже рад. Мне очень нравится расправляться с негодяями и трусами.

Джейн вздохнула.

– Все мужчины гордецы, – сказала она. – А вы, я полагаю, будете бахвалиться и в восемьдесят лет, если доживете до столь преклонного возраста. Может, присядете? Хотите чаю? Или желаете сразу же подняться в спальню?

И тут Джоселин вдруг понял, что не желает ее. Вернее, не хочет сразу же вести ее в спальню, потому что это было бы… слишком грубо.

– А где книги? – спросил он. – В спальне? Или на чердаке?

– В соседней комнате, – ответила Джейн. – Я кое-что там переделала. Я теперь называю ее… своей кельей.

Джоселин не любил гостиную. Она всегда напоминала ему комнату ожидания, где происходит ничего не значащий обмен любезностями перед неизбежным переходом в спальню. Даже сейчас, после того как Джейн почти все здесь переделала, эта комната казалась ему совершенно безликой.

– Что ж, отведи меня в свою келью, – распорядился герцог.

Ему следовало догадаться, что Джейн не из тех, кто безропотно выполняет распоряжения.

– Но это моя комната, – заявила она. – Здесь, в гостиной, я должна развлекать вас. В спальне мне следует выполнять обязанности по контракту. Оставшаяся часть дома – мое жилище.

Джоселин едва удержался от смеха. Да уж, обязанности по контракту!

– Мисс Инглби, – проговорил он с поклоном, – вы не удостоите меня чести увидеть вашу келью?