Больше, чем любовница - [55]

И тут Джейн чуть подалась вперед и коснулась губами его шеи. Таким мог быть лишь знак капитуляции, и Джоселин тотчас же это понял. Более того, он знал, что она сделала именно то, что хотела сделать, знал, что она желает его.

Сердце захлестнула волна благодарности – словно ему преподнесли бесценный подарок.

Трешем почувствовал, что Джейн желает его. Но желает по-другому – не так, как все прежние любовницы.

– Джейн, будь моей, – пробормотал он, зарывшись лицом в шелк ее волос. – Будь моей, Джейн!

– Да, Джоселин, да… – Чуть отстранившись, она заглянула ему в глаза. – Только ты должен показать мне, научить… Я не уверена, что знаю.

Ее голос звучал как-то слишком уж буднично, но Джоселин понимал, что она просто пытается скрыть волнение.

– О, Джейн… – Он поцеловал девушку в губы и принялся расстегивать пуговицы на ее платье.

Глава 14

Но она вовсе не волновалась.

Ох нет, конечно же, волновалась.

Но волновалась лишь потому, что не знала, как себя вести, не знала, что ей следует делать.

Однако она нисколько его не боялась. И совершенно не испытывала чувства стыда. Она не стыдилась, потому что действительно его желала, отчаянно желала. Он был необычайно красив. Он был прекрасен. Мускулистый, широкоплечий, узкобедрый… И от него исходил такой приятный, такой волнующий запах…

К тому же он был Джоселин, а она – единственная женщина, так его называющая. Она знала, что такое магия имени, Джейн – ее второе имя, но только родители так ее называли. Родители – а теперь он, Джоселин. Сначала она пыталась запретить ему называть ее по имени, требовала, чтобы он называл ее мисс Инглби, но он, к счастью, не внял ее просьбам.

– Так уж случилось, что они каким-то таинственным образом познали близость еще до того, как свершился акт физической близости. А сейчас он раздевал ее… Джоселин раздевал ее, но Джейн нисколько не стыдилась своей наготы – ведь она знала, что красива, знала, что желанна.

Она смотрела на Джоселина и любовалась его мускулистым телом. Он действительно был прекрасен.

– Джейн… – Он привлек ее к себе, и она тихонько вздохнула, почувствовав, как соски соприкасаются с его обнаженной грудью. – Джейн, пора. Давай ляжем.

В следующее мгновение она ощутила прохладу шелковистых простыней. Джейн заменила их, но сменила лишь расцветку, материал же оставила прежним, решив, что атласные простыни – действительно самые подходящие для спальни.

Теперь она смотрела, как он расстегивал пуговицы на своих панталонах. При этом Джоселин не отворачивался и не о водил глаза. «Пусть побыстрее привыкнет, – думал он. – Она не должна стесняться, не должна этого бояться».

Джейн прекрасно понимала, что происходит, и, разумеется, не боялась. Но все же ей стало не по себе, когда Трешем предстал перед ней совершенно обнаженный.

Он едва заметно улыбнулся и лег рядом с ней. Приподнявшись на локте, внимательно посмотрел на нее.

– Уверяю тебя, ты привыкнешь к этому зрелищу, – проговорил он, снова улыбнувшись. – Прежде мне не приходилось иметь дело с девственницей, но думаю, что первый раз тебе будет немного больно. Однако боль тотчас же пройдет, обещаю. И, конечно же, тебе надо подготовиться. Ты знаешь что-нибудь о прелюдии?

Она покачала головой:

– Нет.

– Надо понимать это слово буквально, – проговорил Джоселин, и Джейн показалось, что глаза его смеются, – Мы будем играть, Джейн. Будем играть столько, сколько потребуется для того, чтобы ты захотела принять меня. А потом я возьму тебя и сделаю так, что мы оба получим удовлетворение. Смею предположить, что ты об этом кое-что знаешь, верно? Боль пройдет тотчас же, поверь мне.

Джейн не сомневалась в этом. Она уже что-то чувствовала… Но это ощущение нельзя было назвать болью. Как не был болью и странный зуд в сосках.

– Ты ведь уже играешь, не так ли? – сказала она. – Ты играешь словами.

– Мы даже могли бы сидеть в противоположных концах комнаты, возбуждая друг друга одними лишь словами, – со смехом проговорил Трешем. – Когда-нибудь мы этим займемся, но не сегодня. Сегодня день для прикосновений, Джейн. Чтобы узнавать друг друга руками, губами, языком. Чтобы преодолеть то, что мешает нам стать единым целым. Мы ведь станем одним целым, Джейн, верно?

– Да… – Она провела ладонью по его щеке. – Да, Джоселин, мы с тобой станем одним целым, я очень этого хочу. Хочу слиться с тобой воедино – слиться душой и телом.

– Ты, я, мы… – шептал он, почти касаясь губами ее губ. – Давай придумаем новое местоимение, Джейн, В нем единственность "я" должна сливаться со множественностью «мы», и оно, это слово, будет означать: Джейн и Джоселин.

Изумленная услышанным, Джейн во все глаза смотрела на герцога. Впрочем, еще больше удивляло то, что осталось невысказанным. Все получалось совсем не так, как она думала. Совсем не так, как, вероятно, бывает между мужчиной и его любовницей. У них все складывалось таким образом… Казалось, они действительно любили друг друга.

Но ведь такого не было в договоре. Она не это имела в виду, когда совершала сделку. Да и Джоселину требовалась только любовница, не более того.

Однако все происходило именно так, как происходило.

Джейн поняла это слишком поздно – их губы уже слились в поцелуе, и его руки уже ласкали ее. Да, она наконец-то осознала, что произошло, и поняла, почему сделала такой выбор. Теперь ей стало ясно, почему она решилась на это и почему приняла предложение герцога без гнева и ужаса.