Больше, чем любовница - [38]

А может, граф Дербери окажется среди гостей? Существовал лишь один способ это выяснить – попросить у Куинси список приглашенных.

– Я подумаю, – сказала Джейн; она старалась не выдать своего волнения.

– Большего мне от вас сегодня не добиться, не так ли? – спросил Трешем. – Вы не можете капитулировать слишком поспешно, чтобы не создалось впечатление, что вы позволили себя уговорить. Что ж, я подожду. Но вы должны ответить «да». Я на это настроен. Завтра днем порепетируем.

– Мне кажется, у вас опять болит нога, – сказала Джейн. – Полагаю, вы не захотите признавать, что сглупили, выехав сегодня из дома. И еще большую глупость вы совершили, пробыв вне дома так долго. Позвольте помочь вам дойти до вашей комнаты. И надо попросить слугу, чтобы принес таз с холодной водой.

– Я пытался научить своего брата отличать морду лошади от хвоста. Слишком уж крупную сумму я поставил на него в клубе. Так что, мисс Инглби, я намерен сделать все, чтобы он выиграл гонки.

– Как глупы мужчины! Голова забита неизвестно чем, а энергия тратится на что-то… совершенно незначительное. Если Фердинанд пострадает во время гонок, вы поймете, что его здоровье куда важнее, чем какой-то выигрыш.

– Если вы закончили, мисс Инглби, можете приступать. Кажется, вы хотели мне помочь. Но сначала позовите слугу.

Джейн вышла из комнаты, не сказав ни слова.

Что, если в городе уже знают, как она выглядит? Что, если она выйдет к инструменту, а гости все как один встанут и, выставив укоряющие персты, назовут ее воровкой и убийцей? Впрочем, приходилось признать: в этой определенности было хоть какое-то облегчение.

Глава 10

Джоселин не часто принимал гостей, но если уж принимал, то с размахом. Повар ворчал, выражая недовольство, – оказывается, его заранее не предупредили о том, что ожидаются гости. А ведь предстояло приготовить не только шикарный ужин, но и десерт, чтобы подать его ближе к полуночи. Но повар хоть и ворчал, дело свое знал, и никто не сомневался в том, что он прекрасно управится.

Дворецкий же не ворчал, но слуги под его руководством потрудились на славу – в доме не осталось ни пылинки, все блестело и сверкало. И повсюду были расставлены заказанные секретарем роскошные букеты.

Как и предполагал Джоселин, приглашение приняли почти все, даже если для этого пришлось ответить отказом тем, кто разослал приглашения заранее. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – не так уж часто в Дадли-Хаусе принимали гостей.

Джоселин распорядился, чтобы к Джейн была приглашена женщина, умеющая делать прически. Он даже подумывал о том, чтобы отвезти девушку к модистке – у него были на примете хорошие мастерицы, – но в конце концов решил этого не делать. Герцог опасался, что в таком случае Джейн наотрез откажется петь. Но даже если бы не отказалась… В новом платье она выглядела бы совсем как леди, и гости начали бы задаваться вопросами о том, кто ока такая и почему оказалась в Дадли-Хаусе.

После полудня они отрепетировали несколько песен, и герцог еще раз убедился в том, что Джейн обладает незаурядными вокальными данными.

Ближе к вечеру Джоселин вдруг почувствовал, что нервничает; это не на шутку его встревожило, и он презирал себя за малодушие.

Когда-то, когда родители Джейн были еще живы, у них в доме часто собирались гости – устраивались пикники, званые ужины и танцы. В семье любили принимать гостей, но, насколько помнилось Джейн, число приглашенных никогда не превышало пятидесяти. Впрочем, времена эти давно миновали. Как давно миновало то время, когда она, Джейн, чувствовала себя счастливой.

Несколько часов она провела в своей комнате, прислушиваясь к голосам, доносившимся из зала, и пытаясь представить, что там происходит. Когда же это произойдет, когда ее позовут петь? Джейн этого не знала, однако прекрасно понимала: приемы в лондонском свете очень отличаются от тех, что устраивались у них в провинции. В Корнуолле гости разъезжались по домам еще до одиннадцати и крайне редко задерживались до полуночи. А здесь, в столице, было принято веселиться всю ночь и спать до полудня.

Вполне вероятно, что ее пригласят уже за полночь. Она совсем изведется, если придется ждать так долго.

Джейн взглянула на часы. Через десять минут должна была прийти Адель – горничная-француженка, приглашенная специально для того, чтобы сделать ей прическу.

«Что ж, пора одеваться, – подумала девушка. – Теперь уже слишком поздно сожалеть о том, что дала согласие на подобное безумие». К счастью, среди гостей – если верить списку, который она раздобыла у Куинси, – не было никого, кто мог бы ее узнать. Но ведь граф Дербери находился в городе… Что, если все гости уже знают, как выглядит преступница? Как бы то ни было, сейчас уже ничего нельзя изменить.

Джейн сняла свое серое платье и надела тщательно отглаженное, украшенное узором платье из муслина. Око прекрасно подходило для того, чтобы в корнуоллской глуши встретить гостя, заглянувшего на послеполуденный чай, но даже там, в Корнуолле, никто не решился бы надеть такое платье на бал. Впрочем, теперь все это не имело значения.

Джейн дрожала от возбуждения и страха.