Больше, чем гувернантка - [53]

При мысли о том, как несправедливо обошелся с ней человек, который должен был всячески защищать ее, Адам кипел от негодования, вынужденный притворяться холодным и незаинтересованным как перед ней, так и перед всеми остальными. Только в таком случае он сможет оказать ей действительную помощь.

— Вы очень добры, милорд…

— Доброта, будь она проклята! — прорычал он, отчаянно желая обнять Елену и успокоить, не решаясь из страха, что этим не ограничится, потребует от нее большего. Чтобы его план сработал, нужно поддерживать внешнюю незаинтересованность. — Вовсе я не добрый…

— Я считаю по-иному.

— Правда заключается в том, что мне никогда не нравились мужчины из семейства Мэттьюз.

— Но вы лишь услышали мое личное мнение о Невилле.

— Это мнение разделяют моя бабушка и вдовствующая герцогиня Ройстон.

— Даже в этом случае…

— Не забывайте, я переговорил также с Иеремией, — твердо прервал ее Адам. — Завтра он возвращается обратно в Уорик. Он пообещал, что, если потребуется, обязательно явится в суд свидетельствовать в вашу пользу, Елена! — Видя, как побледнела и покачнулась Елена, он бросился вперед и поддержал ее, опасаясь, как бы она второй раз за день не упала в обморок.

Едва она оказалась в его объятиях, он тут же раскаялся в своей опрометчивости. Ее черные шелковистые волосы, пахнущие лимоном и цветами, мягко щекотали ему подбородок, когда он взял ее на руки и понес к стоящему у нерастопленного камина креслу. Он сел в него, прижимая плачущую Елену к груди и баюкая.

— Перестаньте плакать, — хрипло бормотал он, протягивая ей свой носовой платок.

От доброты, выказанной ей сначала леди Сисели, а теперь Адамом, у Елены защемило сердце. Она чувствовала, как ее покидает самообладание, за которое крепко держалась в течение двух последних месяцев. Для нее не имело значения, что Адам хочет помочь лишь потому, что не может допустить дальнейшего вмешательства бабушки в это скандальное дело. Елена так долго жила одна в целом мире, что даже толики доброты хватило, чтобы вывести ее из равновесия.

Слезы, которые она должна была пролить два месяца назад, оплакивая смерть дедушки и потерю невинности, горячими ручейками струились по ее щекам сейчас. Почувствовав влагу, она поняла, что промочила жилет и рубашку Адама.

Отпрянув от него, она стала вытирать глаза платком.

— Мне очень жаль.

— Вам не за что извиняться, — резко перебил он, перехватывая ее руку и не давая ей коснуться своей груди.

— Но… — Слова замерли на губах Елены, когда она посмотрела ему в лицо и увидела, что и он пристально взирает на нее в свете свечи. Она слышала не только его учащенное сердцебиение, но и ощущала под собой шевеление пробудившегося мужского естества. — Адам? — выдохнула она, не зная, как реагировать на подобный физический отклик.

Он крепко сжал челюсти.

— Думаю, вам давно пора отправляться спать.

— Но…

— Не спорьте со мной, Елена, просто делайте, как я сказал!

Его губы прогоняли ее прочь, а руки продолжали крепко обнимать, и эрекция становилась сильнее.

— Неужели мне нельзя побыть с вами еще немного?

Он печально улыбнулся, сверкнув зубами:

— Нам обоим известно, что это плохая идея.

Словно подтверждая его слова, его член уперся ей в ягодицы, требуя обратить на себя внимание.

Елена неуверенно посмотрела в лицо Адама, понимая, что, несмотря на все сказанные им сегодня слова, он до сих пор испытывает к ней желание. Возможно, помимо воли, если судить по его холодному обращению и угрюмому выражению лица. И все же физически он хочет ее. Разумеется, это еще не любовь, подтверждений которой она так жаждала получить от него прошлой ночью. И все же Елена даже не ожидала, что может рассчитывать на что-то подобное с его стороны.

Из-за того, что Невилл сотворил с ней два месяца назад, в будущем Елена не сможет рассчитывать ни на что большее, кроме чисто физического влечения, ни от одного мужчины.

— Да, вы правы. — Она удобнее устроилась у него на коленях.

Когда Елена припала к его груди, Адам резко вздохнул, чувствуя, как покидают его остатки хваленого самоконтроля. Он понимал, что должен немедленно потребовать, чтобы она ушла, но не находил ни слов, ни силы воли сделать это.

— Почему за обедом сегодня вы проявляли ко мне такое равнодушие?

Адам поморщился. В свете сделанных Еленой признаний его намерение отстраниться от нее, чтобы ограничить их отношения более привычными для него рамками, оказалось ненужным.

Теперь у него не оставалось иного выбора, кроме как держаться от нее подальше ради ее блага, да и своего собственного тоже.

Призвав на помощь всю свою решимость, он схватил Елену за руки и заставил ее встать с его коленей, после чего сам поднялся.

— Я полагал, это очевидно.

— Только не для меня, — удивленно ответила она.

Адам поджал губы, понимая, что просто обязан сказать ей жестокие слова и оттолкнуть от себя, в противном случае одного поцелуя будет достаточно, чтобы погубить их обоих.

— Я решил, что вы не подходите мне как женщина, миссис Елена Лейтон, или, вернее, мисс Магдалена Мэттьюз.

Слова Адама оказали на Елену такое же воздействие, как если бы он ударил ее. Задохнувшись от неожиданности, она расплакалась во второй раз.