Больше, чем гувернантка - [32]

— Сожалею, милорд, — пробормотала она и тут же широко раскрыла глаза от удивления, потому что Адам неожиданно рассмеялся.

Невзирая на смущение, Елена не могла не отметить, насколько моложе и красивее он выглядит, Когда смеется или улыбается.

Адам забрал у нее из рук стакан бренди и поставил его на столик рядом со своим. Снова повернувшись к ней, он взял обе ее руки в свои, все еще широко улыбаясь.

— Не смотрите на меня таким оскорбленным взглядом, Елена, — сказал он. — Слова «сожаление» недостаточно для описания моего катастрофичного брака с Фанни. — Прежде он никогда не видел в своем браке ничего смешного и лишь с появлением в его жизни Елены взглянул на него в ином свете. Он крепче сжал ее пальцы. — Видите ли, когда мы поженились, Фанни уже два месяца как носила моего ребенка.

— Вы уверены, что стоит рассказывать мне подобные вещи, милорд? — встревоженно произнесла Елена, пытаясь высвободить пальцы из его хватки, но Адам держал крепко.

— Дело не в моем желании рассказать вам, а в том, хотите ли вы это услышать.

Хочет ли она, в самом деле? Мисс Магдалена Мэттьюз, внучка герцога и равная по положению лорду Готорну, сгорала от желания узнать подробности о том, как он превратился в того угрюмого, замкнутого джентльмена, каким является сейчас. Но Елену Лейтон, молодую овдовевшую женщину, служащую гувернанткой его дочери, посвящать в подробности скоропалительного брака было вовсе не обязательно.

Несколько секунд две ипостаси вели в ее душе ожесточенную схватку. Как бы то ни было, мисс Магдаленой Мэттьюз она была гораздо дольше, чем миссис Еленой Лейтон.

— Если вы хотите рассказать мне, я, разумеется, выслушаю вас.

— И не станете комментировать услышанное? — поддразнил он, вздернув бровь.

Она улыбнулась:

— А вот этого я, боюсь, не могу вам пообещать.

— Вот уж не думал, что вы способны чего-то бояться! — воскликнул Адам, угрюмо глядя на нее.

Елена с сожалением отметила про себя, что в этом он заблуждается. Она боялась в прошлом, и до сих пор ее преследовал страх. Страх перед пристававшим к ней кузеном, перед угрозами, которые он обрушил на нее после ее отказа. Этот страх и по сей день отравлял каждую секунду ее жизни. Она боялась, что кто-то узнает, кем она в действительности является, ее вернут Невиллу и принудят ответить за преступления, которых она не совершала, но в которых он прилюдно обвинил ее, чтобы замаскировать зло, причиненное ей им самим.

Она содрогнулась всем телом.

— Все мы чего-то боимся, милорд.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Чего боитесь вы, Елена?

Мысленно Елена дала себе хороший нагоняй. Она и забыла, что Адам — человек необычайно чуткий и умный, поэтому не стоит давать повод его подозрениям. Она выдавила из себя улыбку.

— Ну например, я боюсь пауков.

— Пауков? — с сомнением повторил Адам.

Она посмотрела на него в упор:

— Да, милорд, пауков.

Он коварно улыбнулся:

— Смею ли я надеяться, что однажды ночью вы позовете меня на помощь, прося спасти от одного из этих омерзительных существ?

Елену затопила волна жара при мысли о том, что Адам может войти в ее спальню, какие бы причины его на это ни подвигли.

— Ну, мой страх перед ними не настолько велик, милорд, — хрипло заверила она.

— Очень жаль, — протянул он.

Она проглотила стоящий в горле ком, прежде чем заговорить снова.

— Давайте вернемся к предыдущей теме разговора?

— Разумеется. — Он расправил плечи. — Обещаете, что не станете судить меня слишком строго? — спросил он, пристально глядя на нее сверху вниз.

Елена бесстрашно выдержала этот взгляд.

— Едва ли я смогла бы подумать о вас плохо, милорд, — наконец выдавила она. Она говорила искренне, понимая, что вполне способна испытывать симпатию и даже более сильные чувства к человеку, скрывающемуся за маской холодной сдержанности.

Адам порывисто сжал ее пальцы, после чего отпустил и отступил на шаг назад. Выражение его лица снова сделалось угрюмым.

— Когда меня представили дебютантке сезона Фанни Уордингтон, я был очень молод. А она была… — Он глубоко вздохнул. — Она была красавицей с золотистыми волосами и голубыми глазами. Я принял ее за ангела, спустившегося с небес, чтобы очаровывать и завлекать ничего не подозревающих смертных.

Когда Аманда подрастет, она будет в точности походить на мать. Елена легко представила себе эту женщину по описанию Адама и испытала укол ревности, слушая о том, как покорен он был красотой Фанни, красотой, не сопоставимой с ее собственной внешностью, черными волосами и глазами непонятного цвета.

Рот Адама превратился в тонкую линию.

— Ее красота настолько вскружила мне голову, что я не заметил таящегося в глубине ее глаз жадного блеска. Она нацелилась на мои деньги и лишь по этой причине выбирала мое общество, а не потому, что любила меня.

— Как мне кажется, вы недооцениваете собственную привлекательность, милорд, — запротестовала Елена.

— Фанни не находила меня достаточно привлекательным, — с жаром возразил Адам. — Но мне очень приятно услышать ваше мнение на мой счет, — добавил он.

Теперь Елена не осмеливалась поднять на него глаза, опасаясь, что он может в них прочесть.

— Я лишь сказала правду.

— По своему обыкновению, — улыбнулся Адам.