Большая война России [заметки]

1

«Гаснут огни над всей Европой. До конца своих дней нам не суждено увидеть их зажженными вновь» (цит. по: Hobsbawm E.J. The Age of Empire 1875 — 1914. New York, 1987. P. 327).

2

Цвейг завершил работу над автобиографией в 1941 году. Книга была издана после его смерти в 1942 году.

3

Автор благодарит Тима Бухена и Стефана Ленштедта за всестороннюю помощь в редактировании и формировании замысла статьи.

4

Хотя поляки составляли большинство в западных округах Галиции, и в восточных районах их доля среди населения была высокой. По официальным данным, до 40% местных жителей имели польское происхождение. Если исходить из сведений о религиозной принадлежности, то их доля составляла 25%.

5

He все покорно ожидали вторжения оккупантов, многие предпочли спасаться бегством. От 600 до 800 тысяч жителей Галиции бежали во внутренние провинции Габсбургской монархии. В одной только Вене к концу 1914 года проживало 80 тысяч (по неофициальным данным — вдвое больше) беженцев с оккупированных территорий. Более подробно см.: Lasocki Z. Polacy w austrjackich obozach barakowych dla uchodzców i internowanych. Kraków, 1929; Hoffmann-Holter В. «Abreisendmachung». Jüdische Kriegsflüchtlinge in Wien 1914 bis 1923. Wien, 1996; Hupka J. Z czasow Wielkiej Wojny. S. 20 et passim.

6

Однако Николай II не стал встречаться с делегацией горожан. См. также: Biatynia Chotodecki J. Lwow w czasie okupacji rosyjskiej (3 września 1914–22 czerwca 1915). Z własnych przezyć i spostrzezen. Lwów, 1930. S. 142–144; Grabski S. Pamięniki. Cz. 1. Warszawa, 1989. S. 268.

7

«Как и у любой великой европейской нации, фундаментальный принцип [российской армии] — всеобщая воинская повинность» (Green F.V. The Russian Army and its Campaign in Turkey in 1877–1878. London, 1879. P. 3).

8

«Младотурки» также ориентировались на модель национальной армии и в 1909 году предприняли попытку осуществить этот проект в Османской империи. Однако приблизительно с 1915 года османская армия снова приобрела сугубо исламский характер, поскольку велики были опасения, что иноверцы в ее рядах, прежде всего армянские солдаты, окажутся нелояльными. Подробнее см.: Zurcher E.-J. Demographic Engineering, State-Building and the Army. The Ottoman Empire and the First World War // Ibid. P. 530–544, особенно p. 534, 535, 538; Hagen M. von. The Great War and the Mobilization of Ethnicity in the Russian Empire // Rubin B.R. (Ed.). Post-Soviet political order. Conflict and state building. London etc., 1998. P. 32–53.

9

Это данные переписи 1897 года. Однако власти полагали, что не всех мусульман удалось зарегистрировать. Содержательный очерк ситуации в различных регионах империи, где преобладало мусульманское население, дается в работе: Crews R. For Prophet and Tsar. Islam and Empire in Russia and Central Asia. Cambridge (Mass.), 2006. P. 12–14.

10

Большинство рекрутов, проходивших службу в регулярных частях российской армии, были по национальности татарами. По оценкам Исхакова, в годы Первой мировой войны в российской армии служило от 800 тысяч до 1,5 миллиона мусульман. См.: Исхаков С.М. Первая мировая война глазами российских мусульман // Смирнов Н.Н. (Ред.). Россия и Первая мировая война. Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999. С. 421–431, особенно с. 424. Помимо призывников в регулярных частях, существовал ряд «нерегулярных частей», в которых основной контингент составляли мусульмане. Кроме того, мусульмане служили и в офицерском звании. См., в частности: Исхаков С.М. Тюрки-мусульмане в российской армии (1914–1917) // Тюркологический сборник. 2002. С. 245–280.

11

Впрочем, и здесь реформаторы проводили различия между регионами, башкирам из Оренбургской губернии поначалу разрешили проходить службу в спецподразделении: РГВИА. Ф. 400. Оп. 2. Д. 2410. Л. 542–544. О службе башкир в российской армии также см.: Ваитапп R.E Subject Nationalities in the Military Service of Imperial Russia: The Case of the Bashkirs // Slavic Review. 1987. Vol. 46. № 3–4. P. 489–502.

12

Впрочем, на первых порах им дозволялось нести службу лишь в мелких нерегулярных частях. Для привлечения мусульман на службу в регулярную армию, по мнению Дондукова-Корсакова, еще не настало время: РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 970. Л. 12.

13

Дондуков-Корсаков спустя несколько лет — после того как его предложения по этому вопросу были отклонены Госсоветом — в докладе на имя царя пересмотрел свою прежнюю точку зрения и заявил, что единственно правильным решением было бы не допускать мусульман к армейской службе ввиду потенциальной угрозы, которую представляют собой исламские солдаты: ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 557. Л. 48. См. об этом также: Baberowski J. Der Feind ist überall. Stalinismus im Kaukasus. München, 2003. S. 43 et passim.

14

Впрочем, и здесь Государственный совет сделал оговорку: мусульмане Ставропольской губернии по части политической благонадежности мало походили на своих единоверцев с Кавказа и скорее напоминали казанских или крымских татар. Поэтому можно было позволить им — точно так же, как и волжским татарам, — проходить службу в регулярных частях. См.: РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 960. Л. 79.

15

В частности, наместник на Кавказе с 1905 года граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков также высказался за интеграцию мусульман в ряды российской армии: Воронцов-Дашков [И.И.], гр. Всеподданнейший отчет за восемь лет управления Кавказом. СПб., 1913. С. 10.

16

В феврале 1917 года действительно были сформированы и мусульманские военные организации, которые также требовали «национализировать» армию. См.: Исхаков С.М. Тюрки-мусульмане. С. 261, 263–266; Он же. Российские мусульмане и революция (весна 1917 г. — лето 1918 г.). М., 2004. С. 261–269. О мусульманских военных организациях с февраля 1917 года см.: Гиззатуллин И.Г. Мусульманские военные организации (1917–1921 гг.). Казань, 2002.

17

Конечно, насилие имперской администрации по отношению к нерусским народностям имело исторические корни. Питер Холквист утверждал, что военные задействовали свой опыт применения насилия, накопленный в колониях Российской империи, сначала в Первой мировой, а затем в Гражданской войне: HolquistP. Violent Russia, Deadly Marxism? Russia in the Epoch of Violence // Kritika. 2003. Vol. 4. № 3. P. 627–652. О кампаниях времен Первой мировой войны, направленных против нерусских народностей, см.: LohrE. Nationalizing.

18

Когда после русско-японской войны было введено девять вакансий для армейских мулл, отдельные соискатели прибегали к подобной аргументации. Так, военный ахун Алтонбаев в своем прошении назначить его на должность армейского муллы напоминал, что благодаря его влиянию исламские солдаты во Владивостоке воздержались от участия в беспорядках 1905–1906 годов. См: РГВИА. Ф. 400. Оп. 2. Д. 7205. Л. 226. О термине «ахун» см. примеч. 38.

19

В мае 1917 года солдаты-мусульмане Девятой армии подали жалобу на муллу, который не выполнял свои обязанности по отношению к солдатам, и потребовали немедленно его уволить (РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 600. Л. 156). О регулярных жалобах на нехватку мулл в армии см.: Исхаков С.М. Тюрки-мусульмане. С. 252 и сл.

20

Ахуном в Российской империи называли муллу, в подчинении у которого находились другие муллы.

21

Кроме того, российская армия еще до Первой мировой пользовалась не слишком хорошей репутацией у татарской прессы: Adam V. Rußlandmuslime in Istanbul am Vorabend des Ersten Weltkrieges. Die Berichterstattung osmanischer Periodika über Rußland und Zentralasien. Frankfurt a.M., 2002. S. 258 et passim.

22

Абсолютно сходные доводы выдвигал в ходе дебатов по военному вопросу в 1908–1909 годах думский депутат от мусульманской фракции X. Хас-Мамедов. Запрет мусульманам Кавказа и Средней Азии проходить всеобщую воинскую службу означал для него дискриминацию этих групп населения. В конце концов, не случайно именно те исламские регионы, которые не имели права делегировать своих представителей в Думу, освобождались и от призыва. Связь между политическими правами и воинской обязанностью представлялась Хас-Мамедову очевидной. Впрочем, реакция населения Средней Азии на изданный летом 1916 года царский приказ о призыве местных мусульман на этапную службу в российскую армию доказывает, что воззрения элит не совпадали с жизненными установками тех, чьи интересы первые, по их собственным словам, представляли. О выступлении Хас-Мамедова в прениях по военному вопросу см.: Государственная Дума. Стенографические отчеты. 3 созыв. Сессия 1, Заседание 53 (24.4.1908). С. 58 и сл.

23

РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 598. Л. 232. Автор этой статьи, татарский публицист и писатель Гаяз Исхаков, осудил не только безразличие Российского государства к жертвам, понесенным солдатами-мусульманами, но и сходную позицию всего европейского мира. Никто в Европе не оценил по достоинству вклад мусульман в ход военных действий. Ни солдаты-мусульмане из Индии, ни солдаты из Алжира, которые рисковали своей жизнью, неся службу в британской и французской армиях, не дождались от своих правительств политических уступок. На недооценку правительством жертв, понесенных солдатами исламского вероисповедания, в противоположность павшим христианам, еще в феврале 1915 года сетовала татарская газета «Вакыт»: Новое начинание петроградских мусульманских обществ // Православный собеседник. 1915. № 11–12. С. 852–856 (статью перевели на русский язык и опубликовали востоковеды из Казанской духовной академии).

24

Во Франции медицина прибегает к хирургическому вмешательству интенсивнее, чем в мирное время: Delaporte S. Les medecins dans la Grande Guerre, 1914–1918. Paris, 2003. P. 39–47.

25

Нижняя отметка подсчетов предложена эмигрантом Н.Н. Головиным, для которого, очевидно, важнее количество смертей на поле сражения: он дает округленное число и отказывается экстраполировать данные Петроградского комитета Союза городов, которые он тем не менее использует (Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне. М., 2001. С. 155–156). Высший (возможно, слишком) предел подсчетов предложен народным комиссаром здравоохранения Н.А. Семашко: Семашко Н. Мировая война и народное здоровье // Бюллетень Всерокомпома. 1924. 1 авг. № 7. С. 18. Вероятно, по случаю годовщины, в момент возвращения СССР на арену международных отношений, важно было продемонстрировать весь размах участия России в мировом конфликте — яблоко раздора с прежними союзниками и «белыми эмигрантами».

26

Ефрейтор Николай И. Джаман долго рассказывал, где и в какой должности он работал в порту Киля в 1915–1916 годах. Хотя эксперт по военным сооружениям пришел к заключению, что ефрейтор, возможно, был скорее мобилизован для работы на заводе искусственных камней, его решили освободить и даже наградить орденом Св. Георгия 4-й степени (ГАРФ. Ф. 3333. Оп. 1а. Д. 66. Л. 13–29).

27

Михаил С. Дружинин, взятый в плен 8 августа 1914 года, имитировал безумие, утверждая, будто он Христос, и дошел до того, что, покрытый собственной кровью, начал блуждать между бараками. Руководство австрийского лагеря отправило его в Россию 9 августа 1917 года: Протокол допроса инвалида Михаила С. Дружинина (ГАРФ. Ф. 3333. Оп. 1. Д. 87. Т. 2. Л. 494 об.).

28

С кем обращались (хотя один раз — не показатель) как с «равными солдатам» (Всероссийский съезд делегатов увечных воинов. С. 35).

29

Юридическая служба Красной армии ввела принцип отказа принимать во внимание заявления, которые поступали из утраченных Россией территорий (РГВА. Ф. 44: Военно-хозяйственный совет Красной Армии. Оп. 5. Д. 21. Л. 27).

30

Структуры Красной армии, в частности, должны были шефствовать над своими инвалидами, обеспечивая их продовольственными товарами (РГВА. Ф. 44. Оп. 10. Д. 363. Л. 67–68 об.).

31

К примеру, признанный теоретик и исследователь фотографии Сьюзен Зонтаг указывала на то, что «фотография скрывает больше, чем показывает». См.: Зонтаг С. Взгляд на фотографию // Стигнеев В., Липков А. (Сост.). Мир фотографии. М., 1989. С. 219.

32

Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта «Российские общественные движения и международный контекст: Проблема трансфера западноевропейских практик и политических технологий в эпоху революций начала XX в.» (программа ОИФН РАН «Нации и государство в мировой истории»).

33

Карикатуристы эпохи Первой мировой войны уделяли внимание усилиям ряда сестер милосердия эротизировать свой облик. Не были забыты и локоны, выглядывающие из-под косынок: Огонек. 1915. 8 (21) нояб. № 45.

34

Великая княгиня не вспоминала, что солдаты ее собственного госпиталя отказывались верить в то, что она, сестра милосердия, — двоюродная сестра царя: Огонек. 1915. 8 (21) марта. № 10 («В Пскове у Великой Княгини Марии Павловны Младшей»).

35

См.: Калишские события. Во время столкновения австрийцев с русскими в Подволочиске австрийцы убили 15 сестер милосердия Красного Креста. Изд. Типолитография «Виктория», Москва (РНБ. Отдел эстампов. Шифр: Э ОИр638/ 1–470. Инв. номер: 199119).

36

Для фронтовиков в других странах образ сестры милосердия также был амбивалентен. Она представала то как святая, то как блудница. В субкультуре же бойцов германских добровольческих корпусов, которые возникли после окончания Первой мировой войны, этот образ раздваивался: в их восприятии медицинские сестры «красных» были профессиональными проститутками, а свои сестры милосердия — благороднейшими созданиями (Theweleit К. Male Fantasies. Minneapolis, 1987. Vol. 1. P. 81).

37

Исследование выполнено при поддержке Программы грантов Президента РФ, проект МК — 1239.2011.6, «Опыт Великой войны в Германии и России: мемориальная политика и коллективная память (1914–1941)».

38

Один из первых «хроникеров» погромов С.И. Гусев-Оренбургский писал о 100 тысячах жертв (Гусев-Оренбургский С.И. Книга о еврейских погромах на Украине в 1919 г. [Пг., б.г.] С. 14). К такой же цифре пришел Н. Гергель, основываясь на материалах, собранных по горячим (и кровавым) следам событий (Gergel N. Di pogromen in Ukraine in di yorn 1918–1921 // Sriftn far ekonomik un statistik. 1928. № 1. P. 106–113). Цифру 200 тысяч приводит Ю. Ларин в книге «Евреи и антисемитизм в СССР» (М.; Л., 1929. С. 55). С. Бэрон считал, что число жертв «легко» превысит 50 тысяч: Baron S. The Russian Jew Under Tsars and Soviets. 2^nd ed. New York, 1976. P. 184. Ш. Эттингер приводит цифру 75 тысяч: A History of the Jewish People / Ben-Sasson H.H. (Ed.). Cambridge (Mass.), 1976. P. 954. Нора Левин пишет о 50–60 тысячах жертв: Levin N. The Jews in the Soviet Union since 1917. Vol. 1. New York; London, 1988. P. 49. По подсчетам Ц. Гительмана, около 30 тысяч евреев было убито во время погромов, если же включать умерших от ран и болезней, вызванных погромами, то число жертв достигнет 150 тысяч: Gitelman Z. A Century of Ambivalence: The Jews of Russia and the Soviet Union, 1881 to Present. 2^nd ed. Bloomington (Ind.), 2001. P. 70. О. Файджес считает наиболее достоверными данные, приведенные в отчетах еврейских организаций в Советской России, расследовавших последствия погромов, — более чем 150 тысяч погибших: Figes О. A People's Tragedy: The Russian Revolution: 1891–1924. New York, 1998. P. 855 (см.: ГАРФ. ф. 6764. Оп. 1. Д. 775. Л. 3–4). Наиболее полное собрание документов о погромах эпохи Гражданской войны, изданное к настоящему времени, см.: Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918–1922 гг.: Сб. документов / Милякова Л.Б. (Отв. ред.). М., 2007. См. также: Погромы // Краткая еврейская энциклопедия. Т. 6. Иерусалим, 1992. Стб. 569–575; Украина // Там же. Т. 8. Стб. 1226.

39

В мае 1919 года Редакционная коллегия по собиранию и публикации материалов о погромах на Украине (образованная при Центральном комитете помощи пострадавшим от погромов в Киеве) выпустила обращение: «Евреи! Страшное проклятие погромов обрушилось на наши города и местечки, и миру ничего не известно об этом; мы сами знаем очень мало или почти ничего о происходящем». Пострадавших и свидетелей призывали присылать сведения о погромах. Присланные свидетельства составили основу Архива восточноевропейского еврейства, переправленного в 1921 году в Берлин. После прихода нацистов к власти в 1933 году часть архива была переправлена в Вильно, часть — в Париж. В 1942 году нацисты уничтожили вильнюсскую часть архива, парижская была переправлена в Нью-Йорк, где и находится сейчас в Институте высших еврейских исследований (YIVO), — см.: Roskies D. Against the Apocalypse: Responses to Catastrophe in modern Jewish culture. Cambridge (Mass.); London, 1984. P. 138–140.

40

По словам Б.Д. Бруцкуса, «во всех событиях 1917–1918 г. мы всегда встречаемся с одним явлением, которое следует считать типичным для Украины. Кто бы и по какому поводу ни производил погрома в еврейском местечке или городе, украинский крестьянин запрягает лошадь, чтобы везти еврейское добро, а затем он постепенно вмешивается в самый погром» (Hoover Institution Archives, Petr Struve Collection, Box 25, Folder 56). Это наблюдение в значительной степени справедливо и для погромов последующих лет.

41

Бунты призывников случались в России довольно часто. Не обошлась без них и прошедшая, по общему мнению, «прекрасно» мобилизация 1914 года. В ходе столкновений между призывниками i полицией было убито 12 должностных лиц, ранено и избито — 94, среди запасных и прочих лиц насчитывалось 247 убитых, 258 раненых и избитых (без учета Могилевской и Минской губерний). Министр внутренних дел Н.А. Маклаков телеграфировал томскому и минскому губернаторам: «Надо стрелять при усмирении беспорядков. Эти погромы недопустимы, они развращают и запасных и подрывают власть, их усмирять надо беспощадно»: Беркевич А.Б. Крестьянство и всеобщая мобилизация в июле 1914 г. // Исторические записки. Т. 23. М., 1947. С. 41. Нападения на евреев отмечались и во время мобилизации в 1904 году, в период Русско-японской войны: Lambroza Sh. The pogroms of 1903–1906 // Klier J.D., Lambroza Sh. (Ed.). Pogroms: Anti-Jewish Violence in Modern Russian History. Cambridge, 1992. P. 213–216.

42

В Слободку, где находились белые, привезли медсестру, якобы облитую в Киеве «жидами» серной кислотой. Как вскоре выяснилось, она опрокинула на себя бак с кипятком: Там же. С. 32–33. Но эта проза мало кого интересовала.

43

Этот образ активно эксплуатировался в антибольшевистской пропаганде. По словам А.Н. Еремеевой, в пропаганде белых «большевикам отводилась роль Иуды, антихриста, пытавшегося обречь русский народ на нравственное падение». Нередко инициаторами гонений на церковь изображались евреи. Так, в издававшейся деникинским Осведомительно-информационным агентством (Осваг) газете «Станичник» был нарисован Троцкий, побуждавший матроса, красноармейца и проститутку гнать Иисуса Христа. Рисунок сопровождался соответствующими стихами: «…Посылает снова внук Иуды на Голгофу распинать Христа»: Еремеева А.Н. «Под рокот гражданских бурь…» (Художественная жизнь Юга России в 1917–1920 годах). СПб., 1998. С. 239–240. Рисунок и стихотворение напечатаны в № 55 «Станичника» от 22 сентября 1919 года.

44

В различных украинских и русских источниках Григорьев называется поразному. Однако, по-видимому, даже то имя, под которым он получил наибольшую известность, является псевдонимом: согласно Владимиру Гораку, его настоящее имя было Никифор (Ничипiр) Серветник: Горак В. Повстанцi отамана Григор'ева (серпень 1918 — серпень 1919 pp.): Iст. дослiдження. Фаста, 1998. С. 8.

45

Такая структура, включавшая небольшое постоянное ядро и более крупную группу с высоким уровнем текучести, по-видимому, сохранялась на протяжении почти всего описываемого периода. См.: Инструкции по борьбе с бандитизмом (ЦГАВО. Ф. 3204. Оп. 1. Д. 7. Л. 23); Schnell F. Raume des Schreckens. S. 259–260.

46

Напротив, в тех заявлениях, которые Григорьев делал в июне, после краха восстания, он пользовался словом «жид», утверждая о правомочности его употребления в украинском языке. Особенно см. листовку (машинописная копия) «Селяне, рабочие и красноармейцы» (ЦГАОО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 264. Л. 116–118). В данном случае Григорьев также дает понять, что обещание предоставить евреям 5% мест в будущем Украинском совете является мерой, ограничивающей участие евреев в правительстве, а не гарантирующей его (Григорьев считал, что евреи и так имеют непропорционально много власти по сравнению со своей относительной численностью).

47

Например, Шнелль утверждает, что Григорьев в своем «Универсале» призывал к насилию над евреями: Schnell F. Raume des Schreckens. S. 258.

48

Подробно об этом см. раздел «Интерпретационные модели военно-революционного опыта» данной статьи.

49

«“Битвы ресурсов”, в которых отдельный солдат чувствовал себя объектом неконтролируемой техники уничтожения, определяющие по нынешний день всеобщее представление о Первой мировой войне на фронте во Франции и Бельгии, чаще всего не закладывали в нем устойчивого потенциала насилия. На Восточном фронте война, напротив, была в гораздо большей степени маневренной войной, меньше ограничивавшей активность солдат и придававшей большее значение индивидуальному использованию оружия, чем на Западном фронте <…> собственноручное убийство и нанесение ран, а также представление о центральном военном значении этого, то есть в первую очередь активное, а не пассивное участие в событиях <…> вело к развитию жестокости в солдатах» (Schumann D. Europa, der Erste Weltkrieg und die Nachkriegszeit. S. 32).