Большая судьба - [14]

1954 г.

Васил Ганев вступает в кооператив

Васил Ганев, крестьянин села Чубра, сорока двух лет от роду. Стоит он на земле, словно могучий дуб, глубоко пустивший свои крепкие корни; кажется, никакая буря не сломит и не склонит его долу. Открытые глаза цвета спелого желудя глядят спокойно и прямо, а густой, грудной голос звучит мирно и тихо.

— Край наш богат солнцем и водой, почвы плодородные, народ трудолюбивый. Нашей земле недоставало одного сокровища — заботливой руки свободного хозяина. А теперь землица стала такой, как ей должно быть!..

Познакомил меня с Ганевым председатель местного кооперативного хозяйства Штилян Петров, который раньше, чем многие его земляки, увидел радостный путь болгарского крестьянина. Я приехал в село, когда уже наступили сумерки.

— Вам бы отдохнуть, — предложил он. — Но если хотите отдохнуть «производительно», то есть кое-что увидеть и узнать за это время, то я вас заведу в семью среднего болгарского крестьянина, середняка до мозга костей… Птицу нужно увидеть в своем гнезде, а человека в своем доме, чтобы почувствовать, что он чувствует! Айда в дом Ганева!

Село Чубра расположилось в привольной Сунгурларской долине. История его восходит к первому тысячелетию нашей эры. Коренные жители долины — болгары возделывали виноградники, давили из виноградных гроздей искрометный хмельной сок и сеяли жито. Во времена турецкого нашествия они бежали от насилия, грабежа и смерти в горы и основали на неприступных вершинах Стара-Планины махалу[18] Скала. Пять долгих веков в долине хозяйничали чужеземные поработители, а болгарские крестьяне бедовали на голом камне, где не посеешь и не пожнешь, водили мелкий скот, по месяцам не ели хлеба, забывая его вкус. Но они предпочитали голод неволе. «Свобода слаще хлеба», «Лучше смерть, чем рабство» — эти слова были знаменем народа-страдальца, народа-гайдука.

Когда русские полки Скобелева перевалили в 1878 году через Стара-Планину, отец Василя, Ганю, опустился в долину. И снова на земле предков пшеничные нивы заколосились для болгар, для них наливались янтарным соком виноградные грозди. Кроме Василя, было у старого Ганю шестеро наследников. При разделе отец дал сыновьям по пяти декаров виноградников и благой совет:

— Земля — кормилица. Крестьянин без нее — птица без крыльев, рыба, выброшенная на берег. Держитесь за землю руками и ногами, трудитесь, не щадя живота, — и даст бог, может, разбогатеете!..

Вся жизнь Василя Ганева с малолетства была наполнена непрерывным тяжелым трудом — от великдня до великдня, от петухов до соловьев весною, от зари до зари летом, осенью и зимою.

— Ни одна ломовая лошадь не перевезла на своем веку столько груза, сколько наш брат, крестьянин… Однако правильно говорилось: «Трудом праведным не наживешь палат каменных». Сколько нахлебников-паразитов на шее нашей сидело: казна, богач-чорбаджия, полицай, поп! Одному — налог, другому — проценты за долг, третьему — чтоб реже по морде бил, четвертому — чтоб на том свете в геенне огненной не пытали. И всяк норовил содрать куш побольше. Но мы, болгары, народ живучий. Одну фасоль семья ела, до 35 лет обувок купленных не носили, по стотинке[19] от хлеба урывали и каждую осень по кусочку землицы прикупали!..

Вольготно вздохнул крестьянин, только когда в Болгарии победила народная власть.

Хозяйство Василя Ганева пошло в гору. На деньги, вырученные за несколько лет от продажи винограда и домашней скотины, он выстроил отличный кирпичный дом — пять комнат, хлев с птичником. Глядь, подросли сыновья — Ганчо и Георгий. Отец послал их учиться в городскую среднюю школу!

…Мы сидим с хозяином в уютной гостиной, увешанной и устланной коврами ручной работы — искусными жениными произведениями. Хозяйка с настойчивой приветливостью потчует нас кебапом[20] и искристым сунгурларским вином. Васил неторопливо ведет рассказ о своем житье-бытье, время от времени останавливая гордый отцовский взгляд на Ганчо. Сыну пошел двадцатый год. Летом он получил аттестат зрелости.

— Оперился соколик, вот-вот вылетит из родительского гнездышка!

Скоро наша беседа сама собой выходит за границу одной семьи, за стены дома. Мы обсуждаем последние события в жизни села: поворот крестьянской массы лицом к кооперативу.

Трудовое кооперативно-земледельческое хозяйство в Чубре было организовано в 1951 году. Объединилось в нем тогда 35 хозяйств из 130. Январь, а особенно февраль и март нынешнего года стали переломным этапом: остальные 95 семейств подали заявления с просьбой принять их в кооператив.

— Спрашиваете: почему я решил связать свою судьбу с кооперативом? По своей доброй воле и точному крестьянскому расчету. Есть такая поговорка: «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше». Жил я, как видите, безбедно. Кроме дома и двора, имел сто три декара земли, лошадь, пару волов, пять овец, плужок, борону. Хозяйство мое для наших мест — середняцкое. Все нажито своим горбом, без эксплуатации чужого труда, без спекуляции и гешефтов. Не буду углубляться в нашу крестьянскую политэкономию — скажу, что мне дал прошлый год. За грозде,[21] зерно, мясо и другие продукты я выручил 16 тысяч левов. Шесть тысяч вложил в хозяйство, часть из них приходится на налог. На две тысячи купил купоросу и минеральных удобрений. Осталось восемь. Половина — на детей, половина — нам со старухой. Конечно, в доме все свое, но «запас кармана не режет». Такой, значит, был баланс единоличного сектора!..