Большая собака - [74]
Но я затеяла конкретный эпилог не ради благоглупости абзацем выше, а чтобы рассказать вам правдивую историю из реального интервального авторского моего исчисления.
Обычно я никому не даю читать рукописи, кроме мужа, редакторов, корректоров, художников, дизайнеров, работников полиграфических комбинатов и всех причастных к созданию из рукописи пристойной книги, удобной для прочтения самыми главными людьми для любого автора, издателя и всех причастных – читателей. На сей раз пришлось поступить необычно, потому как среди задействованных в конкретном рукописном между прототипов был дорогой для автора реальный живой человек.
Конкретный живой человек за короткое время преодолел на самолёте небольшое пространство между Питером и Москвой. Затем конкретный живой человек с конкретным живым автором немного разлили воды своих времён в московских и подмосковных пробках и, наконец, оказались во времени и пространстве уединённой авторской веранды с видом на огонь в мангале, берёзы, сосны, кусты барбариса и бутылку охлажденного «Аквавита».
– Я хочу, чтобы ты прочитала, – сказала я реальному дорогому прототипу.
Реальный дорогой прототип не заставил себя долго упрашивать, налил себе в гранёный стакан сорокаградусной «живой воды» и погрузился в чтение рукописи. Читал прототип пять часов времени и треть литрового пространства бутылки. Муж Автора с одному ему известными интервалами подкладывал в мангал берёзовые поленья и подносил прототипу горячие закуски. У прототипа из синих глаз периодически струились горючие слёзы, иногда прототип встряхивал, как казалось автору, недовольно, непокорные чёрные кудри. «Странно, – думала Автор, – отчего она плачет? Ведь я написала жизнеутверждающую вещь. Мне казалось, тут всё на месте, а о смерти и о любви, и даже о собаках, мы так много говорили в детстве, когда ещё были умные и без выросшей груди, что уж кто-кто, но она!..»
– Прекра-а-а-а-асно! – наконец-то выдал прототип и высморкался в толстовку Папы. – Прекра-а-асно! – радостно завыл прототип. – Чего смотрите?! Наливайте! За это надо выпить!!! За любовь! Чака, Чака, Вася, Серый, ко мне! Дайте поцелу-у-у-ю!!! – И кинулась целовать Автора, мужа автора, а собаки скакали вокруг и целовали всех без разбору во все места.
– Ты уверена насчёт ещё выпить?! – заботливо спросил Папа у прототипа.
– Да! Я духовной жаждою томима! Это гениально, гениально!!! – продолжал рыдать красивый живой прототип. – Особенно вон то, и вот это, и про общую породу, и про летние разве-е-едки, и про бабуше-е-е-к… И про соба-а-а-к!!! И про любовь там… геометрия-а-а-а… – захлёбывался прототип в перечислениях.
– Ну, ладно тебе. Прям уж, гениально, – подал, наконец, голос смущённый Автор.
– Молчи, дрянь! – вдруг по-балтийски коротко выстрелил прототип, сфокусировав свой синий мгновенно оледеневший взгляд на зрачках Автора, только что рыдательски нахваливаемого.
– Тыц-звиздыц, по-ру-у-усски «здра-а-сьте!» – хамовато-витиеватой южнорусской карамелью протянул Автор. – Только что это было гениально, а мгновение спустя я уже дрянь?
– Дуализм потому что! – строго сказал прототип, и все молча выпили. – Мало того, что теперь куча народу будет знать строение моей пи… пардон, моих наружных половых органов, как ты это там вежливо называешь, – потыкал прототип рукописью в авторскую харю, – так ты ещё и лжёшь, как последняя дрянь! Потому что я никогда не размахивала у Муси перед носом ножницами, а просто клала их на стол, чтобы она видела. И давным-давно избавилась от всех косметических дефектов в одной из лучших клиник пластической хирургии, доступной за деньги! Дрянь! Лживая гадина! А ещё кузина называется! – смеясь, сказал прототип и треснул Автора увесистой пачкой листов по буйной голове.
«Искусство – это ложь, что позволяет нам увидеть правду».
Все претензии по поводу данного высказывания адресуйте Пабло Пикассо.
КОНЕЦ
АПОКАЛИПСИС
АРМАГЕДДОН
ПРОСТОЕ РУССКОЕ СЛОВО[90]
…Как и всегда бывает после. Перед следующим прологом. В начале очередного безграничного неизбежно-бесконечного до.................
....................................................................................................
Обманула! Обманула!!! Где вы видели честных детей, честных девушек, честных женщин, или, тем более, честных авторов? Честны до и после конца только Большие Собаки и Большие Мужчины.
Это было написано после тайного вечернего семейного прочтения рукописи под «Аквавит»
Эта яркая и неожиданная книга — не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица — врачи, акушерки, медсестры и… пациентки. Место действия — родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога…Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО?О забавном и грустном.
Эта книга о врачах и пациентах. О рождении и смерти. Об учителях и учениках. О семейных тайнах. О внутренней «кухне» родовспомогательного учреждения. О поколении, повзрослевшем на развалинах империи. Об отрицании Бога и принятии его заповедей. О том, что нет никакой мистики, и она же пронизывает всё в этом мире. О бескрылых ангелах и самых обычных демонах. О смысле, который от нас сокрыт. И о принятии покоя, который нам только снится до поры до времени.И конечно же о любви…
Мальцева вышла замуж за Панина. Стала главным врачом многопрофильной больницы. И… попыталась покончить с собой…Долгожданное продолжение «бумажного сериала» Татьяны Соломатиной «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61». Какое из неотложных состояний скрывается за следующим поворотом: рождение, жизнь, смерть или любовь?
Роддом — это не просто место, где рожают детей. Это — целый мир со своими законами и правилами, иногда похожий на съемочную площадку комедийного сериала, а иногда — кровавого триллера, в котором обязательно будут жертвы. Зав. отделением Татьяна Георгиевна Мальцева — талантливый врач и просто красотка — на четвертом десятке пытается обрести личное счастье, разрываясь между молодым привлекательным интерном и циничным женатым начальником. Когда ревнуют врачи, мало не покажется!
«Просто в этот век поголовного инфантилизма уже забыли, что такое мужик в двадцать пять!» – под таким лозунгом живет и работает умная, красивая и ироничная (палец в рот не клади!) Татьяна Мальцева, талантливый врач и отчаянный жизнелюб, настоящий Дон Жуан в юбке.Работая в роддоме и чудом спасая молодых мам и новорожденных, Мальцева успевает и в собственной жизни закрутить роман, которому позавидует Голливуд!«Роддом. Сериал. Кадры 14–26» – продолжение новой серии романов от автора книги «Акушер-ХА!».
От автора: После успеха первой «Акушер-ХА!» было вполне ожидаемо, что я напишу вторую. А я не люблю не оправдывать ожидания. Книга перед вами. Сперва я, как прозаик, создавший несколько востребованных читателями романов, сомневалась: «Разве нужны они, эти байки, способные развеселить тех, кто смеётся над поскользнувшимися на банановой кожуре и плачет лишь над собственными ушибами? А стоит ли портить свой имидж, вновь и вновь пытаясь в популярной и даже забавной форме преподносить азы элементарных знаний, отличающих женщину от самки млекопитающего? Надо ли шутить на всё ещё заведомо табуированные нашим, чего греха таить, ханжеским восприятием темы?» Потом же, когда количество писем с благодарностями превысило все ожидаемые мною масштабы, я поняла: нужны, стоит, надо.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.