Большая скука - [4]

Так рассказывал Тодоров, когда вернулся в Софию. Однако я постарался запомнить и некоторые подробности. Вот они:

»…Мне надо было пойти поужинать. Выхожу из отеля. Гляжу, возле тротуара стоит «фольксваген». Когда я прошел мимо него, мне показалось, будто меня окликнули: «Митко!» Я остановился, даже немного не по себе стало от удивления. Гляжу, за рулем сидит человек: Соколов! Я знал, что он один из главарей эмиграции. «Не бойся, — говорит, — у меня к тебе очень важное дело», — и приглашает сесть к нему в машину. Проехав несколько сот метров, останавливается в каком-то закоулке. Тут и состоялся наш разговор…»

»…У меня все время было такое ощущение, что Соколов боится за свою жизнь. Он дважды предупредил меня, чтобы я по возвращении в Софию сообщил о его предложении только устно. Кроме того, он сказал, что, если его предложение будет принято, передать сведения и получить за них деньги он хотел бы не в ФРГ, а в любой другой западной стране. Он пожелал, чтобы его уведомили о времени и месте этой встречи письмом, посланным в Мюнхен до востребования. Письмом, якобы отправленном из Софии его братом. В письме должен быть вскользь упомянут город, где я остановлюсь, датой встречи будет обозначенная в письме цифра, после того как он отнимет число «пять». Встреча должна состояться на вокзале, в буфете, в девять часов вечера».

»…Соколов уверял, что предлагаемые им сведения имеют исключительную ценность, что в них содержатся не только планы подрывной деятельности, но и вся стратегия эмигрантского центра на длительный период времени. «Если мои дружки узнают, что за товар я собираюсь вам продать, мне крышка», — повторил Соколов дважды. На мой вопрос, что его побудило пойти на такое дело, он ответил, что там для него уже нет никаких перспектив и что он решил переменить климат…»

В рассказе Тодорова содержались и его личные суждения по данному вопросу. Он, например, говорил, что это не провокация и не уловка, что Соколов был вполне искренен. Тодоров высказал и другие предположения такого порядка. Но я не склонен принимать их в расчет, поскольку они исходят от дилетанта.

Второй элемент условия задачи — Иван Соколов, сорок шесть лет, разведенный, гражданин ФРГ, бежал из Болгарии в 1944 году во время отступления немцев. Данные Центра подтверждают, что вплоть до 1968 года Соколов был довольно заметной фигурой в политическом руководстве эмиграции. Однако во время этих событий он был смещен со своего поста и понижен в должности — теперь он числится на эмигрантском радио. Предлогом послужило то, что при создавшейся ситуации Соколов не проявил должной оперативности; истинная же причина кроется в той борьбе за власть, которая не прекращается между отдельными группами эмигрантов.

После того как были наведены дополнительные справки, Центр приходит к следующему заключению: во-первых, Соколов, недовольный своим понижением или встревоженный дальнейшим неблагоприятным для него развитием событий, действительно решил покинуть ФРГ; во-вторых, принимая во внимание то обстоятельство, что у Соколова были довольно широкие связи, можно не сомневаться, что он действительно располагает ценными секретными данными, которые он готов передать, чтобы обеспечить себе безбедное существование на новом месте; в-третьих, Тодоров должен восстановить контакт с Соколовым и заполучить предлагаемые сведения.

Местом сделки выбрали Копенгаген. Для Соколова Дания удобна тем, что граничит с ФРГ; что касается Тодорова, то он едет в датскую столицу для закупки товаров. Эти товары фигурируют в списке материалов, которые членам НАТО запрещено вывозить в социалистические страны. Поэтому из Дании товары будут доставлены в Австрию, а уж оттуда их перебросят в Болгарию. Выплата задатка будет осуществлена непосредственно Тодоровым, на его имя в Данию будет переведено триста тысяч долларов. Так что к этим тремстам тысячам прибавится еще сто тысяч, а Тодорову дано указание заключить сразу две сделки.

А дальше условия задачи теряют свою определенность; правда, около месяца назад Тодоров действительно прибыл в Копенгаген; Соколов, по имеющимся у нас сведениям, также находился в этом городе, как было условлено. Тодоров обратился в наше торговое представительство с просьбой устроить ему встречу с соответствующей фирмой. Как явствует из справки банка, сумма в четыреста тысяч долларов была получена. По свидетельству третьего лица, посланного для верности на место — Тодоров об этом не подозревает, — встреча на вокзале между Тодоровым и Соколовым состоялась. А дальше — неизвестность. Две единственно известные величины в задаче становятся неизвестными: и Соколов и Тодоров бесследно исчезают. Наш коммерсант после заключения сделки больше не обращается в представительство и не возвращается в свой отель. Не возвращается в отель и Соколов, как утверждает человек, которому было поручено вести за ним наблюдение. Бесспорные данные вообще исчезают, уступая место весьма спорным предположениям.

Легче всего предположить, что Тодоров просто-напросто удрал, унеся в чемодане сумму, предназначавшуюся для Соколова. Но тот факт, что на личный счет Тодорова была перечислена такая сумма — подобные вещи допускаются в практике лишь в исключительных случаях, — говорит о том, что он едва ли способен совершить предательство ради денег.