Большая семья - [80]
Потапов рассказал об опыте других колхозов района на весенних полевых работах, посоветовал, как лучше организовать соревнование между звеньями и внутри них.
Обеденный перерыв кончился. Потапов и Арсей пошли к машине.
— Сергей Ильич, — сказал, запинаясь, Арсей, — я чувствую, что-то такое… не выходит у меня. Может быть, вы пошлете меня агрономом? Думаю, будет гораздо больше пользы.
Потапов долго раскуривал трубку.
— Ну, уж об этом надо прежде всего спросить их. — Он показал на людей, расходившихся по полю. — Они тебя выбирали, и они тебя могут лишить своего доверия. Но я думаю: мы этот разговор оставим до бюро райкома. А пока дружеский тебе совет: работать и не малодушничать. Не забывай, что ты большевик, товарищ Быланин! А большевик не должен отступать перед трудностями, ты сам знаешь… — Он помолчал, и лицо его просияло в улыбке: — Народ какой чудесный! С таким народом не то что колхоз — Сталинград восстановить можно! Между прочим, что-то я ни от кого из них не слышал просьб об освобождении от своих обязанностей. Только один председатель сдает. А что они скажут?
— Не знаю… Наверное, осудят…
— А ты не боишься, что партия тебя осудит? Сколько я помню, ты первый подписался под письмом товарищу Сталину. И первый, значит, в кусты?..
Арсей покраснел и не нашелся, что сказать.
— Что должен чувствовать человек, которого люди избрали своим руководителем, вожаком? — продолжал Потапов после молчания. — Гордость! Гордость должен испытывать человек, возглавляющий таких людей! А у тебя что-то нет этой гордости, не вижу, не замечаю. Ты прости меня, я привык говорить откровенно. Мне кажется, ты не только не чувствуешь гордости, а даже не уважаешь людей.
— Сергей Ильич!
— Да, да! Посмотри на себя, ты, наверное, месяц не брился, зарос весь не хуже Недочета, хотя тебе лет в два с лишним раза меньше. Неужели коммунисту, руководителю не стыдно в таком виде показываться на люди!.. Не уважаешь ни самого себя, ни других, которые на тебя смотрят, слушают тебя, исполняют твои приказы.
Подошел Недочет. По лицу Арсея он понял, что разговор секретаря райкома с председателем колхоза был не из приятных. Потапов посмотрел старику в глаза, улыбнулся и достал из полевой сумки московский журнал. Найдя нужную страницу, он подал журнал Недочету.
Недочет с опаской посмотрел на фотографию. На него глянуло его собственное лицо с лихо закрученными усами и расчесанной бородой. И тогда старик вспомнил Москву, награждение орденами, бойких фоторепортеров на Красной площади.
5
Поздно ночью замолкал в Казенном лесу стук топоров, обрывался протяжный визг пил. Но едва рассветало, как на строительной площадке снова звучали голоса людей, частый перестук молотков, нежное пение рубанков. Обе строительные бригады — и колхозная и комсомольская — работали дружно. Правда, в самом начале плотники Терентия отставали. Но уже к концу первой недели бригады выровнялись, перевыполняли нормы и не уступали одна другой первенства.
Денис часто посещал строителей — он был прикреплен к бригадам плотников. Трактористы работали близко от леса, и это давало возможность Денису отлучаться.
С плотниками Денис проводил беседы, читал им статьи из газет и журналов, рассказывал о боевых подвигах комсомольцев на фронтах Отечественной войны и в тылу — на заводах и в колхозах. Рассказывал он о работе советских людей на восстановлении разрушенного немцами хозяйства. Ребята живо интересовались всем, что делалось на свете. Им хотелось знать, что делается теперь, после войны, в Сталинграде и Севастополе, как восстанавливают свои колхозы Украина и Белоруссия, что слышно о тракторной бригаде Паши Ангелиной и каковы успехи молодых нефтяников Баку. Часто неожиданными и сложными вопросами они ставили Дениса в затруднительное положение.
Он был доволен: такие беседы приближали его к молодым строителям, позволяя узнавать их настроение. Ребята не хотели отставать от строителей Сталинграда и Севастополя, от колхозников в других областях Советского Союза. Они работали хорошо. Многие молодые плотники Зеленой Балки подали заявления о приеме их в ряды комсомола.
Обычно Денис уходил из лесу в хорошем расположении духа. Он не переоценивал своих трудов, но видел и знал, что приносит людям пользу. Но на этот раз он хмурился, возвращаясь из райкомовской бригады. Беседа о молодых шахтерах Донбасса прошла хорошо. Ребята с интересом расспрашивали его о «всесоюзной кочегарке», об успехах ее восстановления. В конце беседы взял слово молодой румяный плотник.
— Это все хорошо, — сказал он. — А вот как быть, если табачку совсем нету? Уже неделю, считай, ребята дубовые листья смолят. Как с этим быть?
Высокий парень со впалыми щеками поднял на Дениса усталые глаза.
— А еда какая? Один хлеб, да и того не вволю. А работа видишь какая — дубы ворочаем!..
— Насчет еды ты зря, Семен, — вмешался техник Костюченко. — Это дело известное. И не так уж плохо, в самом деле… Нынче молоко появилось.
— Правильно! — поддержали техника ребята.
— О еде нечего толковать!..
— Что имеют, то дают!..
— Мы комсомольцы и должны понимать положение!..
Костюченко переждал, пока голоса умолкли, и продолжал:
Филипп Иванович Наседкин родился в 1909 году в селе Знаменка Старооскольского района Белгородской области, в семье бедного крестьянина. В комсомоле он прошел большой путь от секретаря сельской ячейки до секретаря ЦК ВЛКСМ. Первая крупная книга Ф. Наседкина роман «Возвращение» издан был «Молодой гвардией» в 1945 году. Затем в нашем же издательстве выходили в свет его книга очерков о Югославии «Дороги и встречи» (1947 г.), романы «Большая семья» (1949 г.), «Красные Горки» (1951 г.), повесть «Так начиналась жизнь» (1964 г.). Повесть «Великие голодранцы» опубликована в журнале «Юность» (1967 г.)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.