Большая семья - [74]

— Герой солдат Обухов! — с восхищением сказал Терентий Толкунов. — Пропишите ему и от нас нижайшее поздравление.

— А где он сейчас? — спросил Арсей.

— В Берлине, — сказала Вера. — Домой скоро обещается.

Арсей прикурил от уголька.

— Значит, радость у вас… Это хорошо. А мы к вам по делу. Очередь ваша подошла. Завтра дом начнем строить.

Анна Сергеевна вспыхнула, как девочка.

— Очень вам благодарны, Арсей Васильич.

— Не за что! — сказал Арсей, — Пришли потолковать: где ставить, какую отделку желаете.

Наскоро поужинали. Анна Сергеевна вместе с девочками задержалась, чтобы вымыть посуду. Остальные пошли на усадьбу, к куреню, который, как копна сена, проступал в сумерках.

Вера была в приподнятом настроении. Награждение отца, постройка дома — столько радостных событий! Она шла позади всех по узкой, заросшей молодым подорожником стежке и мысленно отвечала отцу. Она напишет отцу, что, несмотря на далекое расстояние, они, его дети, постоянно, каждый день чувствуют его близость. Они слышат его родной голос, видят его милое обветренное лицо, ласково улыбающиеся глаза. И они ждут его домой, ждут не дождутся счастливой встречи, после такой долгой разлуки…

— А я тоже сегодня получил письмо, — сказал Арсей, точно угадывая мысли Веры. — Из больницы. О Варваре Воронцовой пишут…

— Как она там? — спросил Терентий.

— Ничего… Пишут, что начинает приходить в себя. Но скоро выписать не обещают… Просят сообщить родственникам, чтобы не беспокоились, — лечение идет благоприятно.

— Заботливые люди, — сказал Терентий. — Только родственников-то у нее нету. Муж убит, дочка погибла…

Слова Терентия напомнили Арсею о Татьяне. Он подумал, что последнее время совсем не вспоминает о сестренке.

— Пора бы памятник им поставить, — сказал он. — На первом же заседании правления надо решить это дело…

Они остановились на том месте, где когда-то стояла хата.

— Тут, что ли, будем строить? — спросил Терентий, обращаясь к Григорию.

Григорий прошелся по двору, с минуту подумал.

— Тут, на старом месте.

Терентий смерил площадку шагами.

— Расширять потребуется, — сказал он, подсчитав что-то про себя. — Пятистенный дом — это не то, что ваша прежняя хата… А на улицу не подашься — строй держать надо. Иначе, без строю-то, на что она будет похожа, улица? Яблоньку придется убрать…

Подошедшая Анна Сергеевна, услышав, что яблоню, которая, как ожерельем, была унизана зеленой завязью, придется срубить, всплеснула руками:

— Ах, батюшки!.. Да как же то можно? Да уж либо дом поменьше, чтоб на старом месте уместился?

— Тоже сказала! — возразил Григорий. — Из-за одной яблони — и дом поменьше!

Прохор поддержал брата, хотя ему тоже было жалко яблоню.

— Нет, не тут надо дом строить! — решительно заявила молчавшая до сих пор Вера. — Вон там ему место!

Она пошла в противоположный угол усадьбы.

— Вот здесь будем строить дом. Вот на этом месте.

— Почему на этом? — спросил Григорий.

— Идите ближе, — подозвала Вера. — Дом вы поставите лицом на улицу. Вот так. Ход будет со двора. Вот отсюда… Тут будет крыльцо… Сделать его надо открытым…

Она ходила по площадке и уверенно показывала, где и что должно быть.

— Все это можно сделать и там, на старом месте, — возразил Григорий.

Вера подошла к брату.

— Погляди, Гриша, куда выйдет крыльцо. К солнцу. Весь день солнышко будет.

— Это правда, — сказал Арсей, — так будет лучше.

— Солнца больше! — в порыве воскликнула Вера. — Больше солнца!..

Все согласились с Верой, и яблонька была спасена. Терентий разметил углы, очертил места для стоянов.

— Ямки под стояны, — сказал он, — придется самим копать. Завтра пораньше начинайте.

Анна Сергеевна пошла проводить гостей и уже на улице сказала:

— Вот все думаю и все боюсь: хватит ли духу расплатиться? Дом-то большой, дорого обойдется.

— А ты займи у государства, — предложил Арсей. — Для этого специальные кредиты отпущены.

— А брал кто из нашенских эти кредиты?

— Пока никто. Отказываются. Говорят: неудобно в такое время у государства клянчить.

Анна Сергеевна подумала.

— Нет, уж не возьму и я, — сказала она. — Раз другие обходятся, обойдусь и я как-нибудь. У меня тоже совесть есть. Я понимаю, что у государства нашего, небось, и без того расходов хватает.

— Правильно поступаешь, — сказал Терентий. — Да и зачем тебе в долги влезать? Вся семья работает, трудодней, поди, сотни полторы уже настукали?

— Да уж считай больше. За две перевалило.

— Видали!.. А лето только началось. До осени заработаете раза в три больше того. Урожай, по всему видать, хороший будет. Правду я говорю, Арсей Васильич?

— Надеемся, — отозвался Арсей.

— Так что богатство к тебе порядочное привалит, — продолжал Терентий. — Не то что простой крестьянский дом — царский терем, пожалуй, купишь.

Анна Сергеевна стояла посреди улицы, пока гости не скрылись в темноте.

«Господи, да кого ж мне благодарить за такую доброту? Телку дали, теперь вот дом строить собираются. Кому сказать спасибо?..»

И тогда она вспомнила товарища Сталина: вспомнила, как голосовала за письмо, как ставила на письме свою подпись. Она повернулась туда, где, как думала, была Москва, и тихо, с глубоким чувством сказала:

— Спасибо тебе, родной!.. Большое спасибо за все, что ты для нас сделал!.. Дай бог тебе здоровья и много лет жизни!