Большая реставрация обеда - [42]

Шрифт
Интервал

Конечно, у нас имелось рекомендательное письмо от кардинала Орсини, которое мне надлежало вручить отцу-настоятелю, но посвящать неугомонного трактирщика во все перипетии этого деликатного дела я не собирался.

– Выходи, – сказал я трактирщику. – И не бойся Божьего гнева! С отцом-настоятелем мы договоримся.

– Я не могу, – откликнулся трактирщик. – Вначале договоритесь со своей бабой!

– Да что же это за наказание?! – возмутилась Вендулка. – Еще раз назовешь меня бабой – накостыляю как следует!

– Вот-вот! – подтвердил трактирщик. – А мы люди темные и не понимаем, как обращаться к тому, кто в юбке.

– Подбери синоним! – посоветовал я.

В ответ послышался хруст валежника, и трактирщик, соблюдая все меры предосторожности, вышел из-за дерева.

– Спасибо за совет, – раскланялся он, пряча за спиной дубину. – Синоним подобрал.

Вот и разговаривай после этого с трактирщиками!

– Синоним – это близкое по значению слово, – пояснил я.

– А вдруг оно тоже не понравится?! – возразил трактирщик. – А крепкая палка понадежней любого синонима будет. Ибо сказано: «Глаголом жечь сердца людей и окультуривать дубиной!»

Это заявление удивило меня до невозможности, словно я встретил медведя, который шел по лесу и декламировал «Илиаду» Гомера.

– Довольно странно, – заметил я, – слышать подобные речи от вашей милости!

– Мой род занятий слабоумию не помеха, – самодовольно усмехнулся трактирщик. – А постоялый двор – это кладезь премудрости. Хочешь не хочешь, а что-нибудь да прилипнет!

Казалось, трактирщик остался доволен произведенным на нас впечатлением и с гордостью хлопнул себя по пузу.

– Теперь мы можем двигаться дальше? – уточнил я.

– Нет, – покачал головой трактирщик. – Мне еще надо прийти в себя после полученного потрясения… – Он достал из мешка большую бутыль с красным вином и присосался к ней, словно пиявка. – Ык, ык, ык, ык, ык, ык! – Так продолжалось минуты три, покуда трактирщик не вылакал полбутылки, после чего он приосанился и сказал: – Уф!

– Вот сволочь! – с восхищением выругалась Вендулка.

– Я думаю, – заметил трактирщик, пряча полупустую бутыль обратно, – что лучше теперь подойти к монастырю с наветренной стороны. Иначе монахи нас за версту учуют.

– Не нас, а тебя! – возразила Вендулка. – Воняет как из преисподней!

– Не знаю, не сравнивал, – съязвил трактирщик. – Однако тут наблюдается устойчивая тенденция: чем крепче винцо, тем слаще благоухание.

– Мы еще долго будем разглагольствовать?! – не выдержал я. – Нам надо засветло попасть в монастырь.

– Ну, это раз плюнуть, – заверил меня трактирщик. – Монастырь очень большой, так что не промахнемся… Следуйте за мной!

И снова двинулся по тропинке, горланя дикую песню:

Под щебетанье пташек
Нам весело идти!
У Мэри был барашек[19]
Попробуй отвинти!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум!
Бум-бум! Бум! Бум!
Папашка строгих правил,
Чтоб Мэри соблюсти —
Барашка ей поставил
На пояс верности!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум!
Бум-бум! Бум! Бум!
Могучий был мужчина
Папашка и дебил!
Как раз перед кончиной
Барашек закрутил!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум!
Бум-бум! Бум! Бум!
Концы отдал папаша,
Христос его прости!
А замуж Мэри нашей
Не выйти, не зайти!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум!
Бум-бум! Бум! Бум!
Такая вот промашка,
И что тут говорить?!
Никто не мог барашка
Обратно открутить!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум!
Бум-бум! Бум! Бум!
И женихи кружили,
Как стая воронья!
А в сорок – положили
На девственность ея!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум! Парабам-бум-бум!
Парабам-бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум!
Бум-бум! Бум! Бум!
Уж никому не надо
Подобной красоты!
Такая вот баллада
Про Мэри и болты!

– Парабам-бум-бум! – закончил свою песню трактирщик, споткнулся и рухнул на тропинку.

Да так, что земля задрожала, а с ближайших деревьев стали облетать листья.

– Вот и осень, – заметил трактирщик. – Пора сеять озимые…

Однако он не успел поделиться планами сельскохозяйственных работ, потому что вместе с мешками поехал в кусты, влекомый неведомой силой.

– Прощайте! – вякнул напоследок трактирщик и скрылся. – Не поминайте лихом! – послышалось из-за деревьев.

Исчезновение нашего провожатого отличалось внезапностью, словно черти его похитили, дабы покуражиться. И теперь из леса доносились жалобные вопли и стенания, как будто трактирщика жарили на медленном огне, а хруст валежника только усиливал это впечатление.

Тогда Вендулка подобрала дубину, что обронил трактирщик, и, подгоняемые любопытством, мы поспешили на звуки агонии, чтобы полюбоваться картиной страшного суда. Ибо слаб человек и падок на безобразные зрелища!

Наш провожатый отыскался метрах в тридцати от тропинки, связанный по рукам и ногам. Бедный трактирщик жалобно стонал, а рядом с ним стоял здоровенный монах и наслаждался видом поверженного противника.

– Присоединяйтесь, – сказал нам странный монах и пнул трактирщика, словно колоду. – Попался, стервятник?!


Еще от автора Иржи Грошек
Реставрация обеда

«Реставрация обеда» – второй роман Иржи Грошека, своего рода литературная автобиография, связанная с «Легким завтраком в тени некрополя» общими «персонажами», такими как хитроумный сюжет и неповторимый «грошековский» юмор. Вдобавок «Реставрация обеда» еще и роман-концепция. Автор приглашает вас посетить свою «творческую кухню» и понаблюдать, как весело готовятся котлеты по-пражски и чешско-моравские фрикадельки. Вот эти блюда и есть литературные рецепты, которые оборачиваются авторскими афоризмами на все случаи жизни.


Легкий завтрак в тени некрополя

Популярный роман видного чешского писателя, критика и кинематографиста, первый в предполагаемой трилогии. Книга стала в Чехии бестселлером, переведена на восемь европейских языков, готовится экранизация. Роман построен, как яркая мозаика, где бок о бок существуют императорский Рим и современная Прага, модный кинорежиссер и Валерия Мессалина…


Файф-о-клок

В этой книге всего понемногу: и бывших жизней, и грехов, и самоиронии, и литературных фокусов с разоблачением. А главное, «Файф-о-клок» – это действительно смешной сборник, состоящий из романа «Файф», пяти интервью с Иржи Грошеком и повести «Пять фацеций „а-ля рюсс“».


Помпеи нон грата

Современный русский писатель Иржи Грошек предлагает на суд читателя новый роман, щедро наполненный юмором, самоиронией и фантасмагорией. Исторические и культурные аллюзии воплощены автором в образе обаятельного писателя-неудачника. Все персонажи существуют в неком архиепическом пространстве места-времени, где в последний день перед извержением Везувия случаются странные и безусловно смешные истории, а древнеримские Помпеи превращаются в заброшенный российский городок на побережье Черного моря.


Рекомендуем почитать
Деревянные тротуары

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Виртуальная реальность

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Перистая Женщина, или Колдунная Владычица джунглей

Уходящее корнями в самобытный йорубский эпос творчество Тутуолы с трудом укладывается в строгие жанровые рамки. И тем не менее рискнем сказать: опять сказка, и опять многое поначалу похоже на абракадабру, хотя совсем таковой не является.На протяжении десяти вечеров народ Абеокуты поет, танцует, пьет пальмовое вино и слушает рассказ своего вождя о приключениях его молодости. Временами комичный, временами гротесковый – а в целом до удивления причудливый, этот рассказ по насыщенности действием и перемещениями героя в пространстве чрезвычайно близок плутовскому роману.


Апелляция

Ежи Анджеевский (1909–1983) — один из наиболее значительных прозаиков современной Польши. Главная тема его произведений — поиск истинных духовных ценностей в жизни человека. Проза его вызывает споры, побуждает к дискуссиям, но она всегда отмечена глубиной и неоднозначностью философских посылок, новизной художественных решений.


Поступок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Буква «А»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.