Большая Полянка. Прогулки по старой Москве - [35]

Тут проходили всевозможные торжественные рауты, быть приглашенным на которые мечтали самые солидные из представителей московской знати. Их влекла сюда, конечно же, не роскошь и не щедрый стол, а счастливая возможность таким образом поднять свой статус. Близость к императору ценилась высоко.

В начале прошлого столетия здесь поселилась одна из блистательнейших пар Москвы – великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна.

Сергей Александрович – одна из ярчайших фигур в истории Дома Романовых, по противоречиям не уступающая Остерману. Высокий и зеленоглазый красавец-блондин, он любил музыку, литературу, обладал утонченным умом, покровительствовал искусствам, финансировал раскопки на Святой Земле.

Все эти достоинства перечеркнулись событиями, связанными с коронацией Николая II. Сергей Александрович в то время являлся генерал-губернатором Москвы, и знаменитая трагедия Ходынки была приписана его халатности. Сергей Александрович получил прозвище «князь Ходынский» и сделался в народе самым ненавистным членом царского семейства.

В спутницы жизни он избрал очаровательную Эллу (Елизавету), внучку английской королевы Виктории. Та с восторгом сообщала бабушке: «Я так рада, что вы увидите Сергея… и надеюсь, что он произведет на Вас приятное впечатление. Все, кто его знает, любят его и говорят, что у него правдивый и благородный характер».

Когда невеста ехала в Россию, Сергей Александрович в знак своей чистой любви украсил все вагоны ее поезда пышными белыми цветами.

Впрочем, любовь вышла чересчур чистой. В силу своей природы Сергей Александрович отдавал предпочтение не законной супруге, а молодым красавцам-офицерам. Семейный союз получился исключительно товарищеским, к чему Елизавета отнеслась с христианской покорностью. Она не выражала ни малейшего намека на свои семейные проблемы и писала родным о медовом месяце вполне умиротворенные послания. «Сергей и я долго гуляли по полям и собрали много цветов, главным образом васильков… Сергей нашел спрятанное под травой гнездо с четырьмя хорошенькими маленькими птичками. Там повсюду очень много клубники, но она еще не совсем зрелая».

В основном супруги проводили время за беседами, чтением и тихими прогулками по парку. Впрочем, у Сергея Александровича времени было не слишком много – должность губернатора Москвы ко многому обязывала.

Правда, в скором времени они покинули Нескучное – Сергею Александровичу постоянно угрожали – и, ради пущей безопасности, переехали в кремлевский Николаевский дворец. Несмотря на это, Сергея Александровича все-таки убили – в него бросил бомбу Каляев. Да так, что бедного Сергея Александровича просто разнесло на части. Это произошло в Кремле, на Сенатской площади, между Арсеналом и Сенатом.

Взрыв был слышен в Замоскворечье, на Мясницкой, на Сретенке. В самом же Кремле от сотрясения воздуха вылетели стекла. Одной руки великого князя не было видно вообще, а другая лежала где-то около шеи. Голова была отделена от туловища и раздроблена на мелкие кусочки. Великая княгиня Елизавета Федоровна собственноручно собирала останки своего мужа.

Место теракта сразу сделалось сакральным. Один из дореволюционных путеводителей писал о нем: «Никто не пройдет через Кремль без того, чтобы не подойти к маленькой ограде и не сотворить молитвы: „Упокой, Господи, душу раба твоего Сергия“».

И по желанию Елизаветы Федоровны на месте гибели ее супруга в 1908 году возвели шестиметровое распятие с эмалевыми вставками и надписью: «Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят». Автором был знаменитый Виктор Васнецов. А спустя еще десятилетие, этому кресту довелось поучаствовать в беспрецедентной акции. О ней вспоминал первый комендант Кремля П. Д. Мальков: «Наступило 1 мая 1918 года. Члены ВЦИК, сотрудники ВЦИК и Совнаркома собрались к 9.30 утра в Кремле, перед зданием Судебных установлений.

Вышел Владимир Ильич. Он был весел, шутил, смеялся. Когда я подошел, Ильич приветливо поздоровался со мной, поздравил с праздником, а потом шутливо погрозил пальцем:

– Хорошо, батенька, все хорошо, а вот это безобразие так и не убрали. Это уж нехорошо, – и указал на памятник, воздвигнутый на месте убийства великого князя Сергея Александровича».

На это Павел Дмитриевич лишь вздохнул:

– Правильно, Владимир Ильич, не убрал. Не успел, рабочих рук не хватило.

Но Ленина этот ответ нисколько не устроил:

– Ишь ты, нашел причину! Так, говорите, рабочих рук не хватает? Ну, для этого дела рабочие руки найдутся хоть сейчас. Как, товарищи?

Естественно, «товарищи», стоящие рядом с руководителем страны, спорить не стали.

– Видите? – продолжал Ленин. – А вы говорите, рабочих рук нет. Ну-ка, пока есть время до демонстрации, тащите веревки.

Далее – вновь воспоминания Малькова: «Я мигом сбегал в комендатуру и принес веревки. Владимир Ильич ловко сделал петлю и накинул на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был опутан веревками со всех сторон.

– А ну, дружно! – задорно скомандовал Владимир Ильич. Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович и другие члены ВЦИК и Совнаркома и сотрудники немногочисленного правительственного аппарата впряглись в веревки, налегли, дернули, – и памятник рухнул на булыжник.