Большая операция - [58]

– При всем к вам уважении, доктор, – сказала Мэрчисон, вовсе не выказывая оного, – вы городите чепуху. Нет никаких признаков того, что существуют районы с нормально повышенной температурой; кроме того, мы оба знаем, что, хотя некоторые инопланетяне общаются друг с другом телепатически, но делать они это могут только с себе подобными. С инструментами же совершенно иная ситуация – это пассивные, подчиняющиеся чужим мыслям устройства, которые… – Она прервала свою речь, глубоко вдохнула воздух и закончила тихим голосом:

– Ведь есть еще одна точно такая же проходческая машина. Я уверена также, что на „Декарте“ всегда найдется офицер и джентльмен, который захочет взять меня с собой.

– Доктор, будьте подружелюбней, – громко вздохнув, посоветовал Харрисон. – Если их невозможно одолеть, пусть становятся под ваши знамена.

– Я немного поуправляю машиной, – заявил Конвей, отреагировав на назревавший бунт единственно возможным в данной ситуации способом – проигнорировав его. – Что-то я проголодался, а сейчас вроде бы ваша очередь накрывать на стол.

– Я помогу вам, лейтенант, – сказала Мэрчисон.

Огибая водительское кресло и направляясь на камбуз, Харрисон пробормотал:

– Знаете, доктор, иногда я просто обожаю повозиться с горячей посудой, в особенности, с вашей.

Незадолго до полуночи они достигли района, где находилась впадина под телом формации, машина клюнула носом и засверлилась вниз. Мэрчисон уставилась в расположенный сбоку иллюминатор, временами делая замечания по поводу ажурных переплетений корней, проходящих сквозь влажное, похожее на древесину пробкового дерева вещество, служившее животному плотью. Однако привычные признаки кровеносного снабжения отсутствовали, и ничто не указывало на то, что это все-таки животное, а не растение.

Неожиданно они пробили верхнюю стенку желудка и поплыли вниз между огромными растительными колоннами, которые увеличивали и уменьшали объем органической пещеры, засасывая из моря воду с пищей, а через много дней избавлялись от непереваренных остатков. Растительные сталагмиты разбегались во все стороны за пределы досягаемости лучей прожекторов. Они были покрыты специфической флорой, которая выделяла соответствующие секреты и заставляла их напрягаться, чтобы желудок был пуст, и расслабляться, когда он был полон. Другие пещеры были меньших размеров, располагались чаще, чем желудки, и просто поддерживали ток воды, не участвуя в пищеварительном процессе.

Перед тем как достигнуть самого дна, Харрисон наклонил машину и включил передние врубовые ножи на полную скорость. Они без помех прошли нижнюю стенку желудка и продолжали движение. Через полчаса весь экипаж бросило на ремни безопасности. Приглушенное гудение ножей перешло в душераздирающий пронзительный визг, который сменился тишиной, когда Харрисон выключил двигатели.

– Либо мы достигли нижней поверхности, – сухо сказал он, – либо у этой животины очень твердое сердце.

Они подали машину немного назад и выровняли угол атаки так, чтобы продолжить проходку туннеля. Гусеницы машины катились по твердой поверхности, а ножи перемалывали вещество, которое теперь походило на плотно спрессованную пробку, густо пронизанную сосудами. Когда они продвинулись на несколько сот ярдов, Конвей подал лейтенанту знак, чтобы тот остановился.

– Материал не похож на тот, из которого делают мозги, – пояснил Конвей, – но я полагаю, что следует рассмотреть его поближе.

Они смогли собрать несколько образцов и посмотреть всё с близкого расстояния, но лишь в течение очень недолгого времени. К тому моменту, когда они нацепили скафандры и вышли из машины через задний люк, туннель, который они проделали, угрожающе перекосился, а между его стенками и влажным, скрипящим под ногами полом сочилась черная маслянистая жидкость.

Она все прибывала и достигла уровня их коленей.

Занести с собой в машину слишком много этого вещества Конвей не хотел. По предыдущим буровым пробам они знали, что отвратительный запах пропитает в помещении всё, что только можно.

Вернувшись обратно в машину, Мэрчисон подняла один из образцов. Он был похож на половинку разрезанного вдоль земного огурца. Ровная сторона была покрыта щетинистой подушкой червеобразных отростков, единственный стебель с другой стороны разветвлялся и разветвлялся множество раз, прежде чем подсоединиться к слою, где располагалась сеть нервных волокон.

– Я, пожалуй, сказала бы, что секреция растений помогает растворять и поглощать минералы и химические вещества из горных пород и почвы, а вместе с инфильтрующейся сюда водой она обеспечивает смазку, которая позволяет существу перемещаться, когда минеральные запасы иссякают. Но здесь нет ни признаков необычных нервных сетей и узлов, ни каких-либо следов и шрамов, которые оставляют инструменты, прорезая плоть. Так что, боюсь, нам придется попробовать снова где-нибудь в другом месте.

Почти час ушел на то, чтобы достигнуть следующей каверны, и около трех, чтобы добраться до другой. Конвей с самого начала немного сомневался по поводу третьего места, так как, по его мнению, оно располагалось слишком близко к краю тела, чтобы содержать там мозг. Но для создания подобных размеров по-прежнему не исключалась возможность существования нескольких мозговых узлов или по крайней мере вспомогательных нервных центров. Мэрчисон напомнила Конвею, что у доисторического бронтозавра было два мозга, а по сравнению с их пациентом он был просто микроскопических размеров.