Большая Охота. Разгром УПА - [182]

В этом смысле благом для развивающейся украинской нации была приличная отдаленность от германских племен, всегда традиционно презрительно относившихся к славянам. Ведь поляки тоже были славяне и служили как бы буфером между тевтонцами и славянскими княжествами на восток от Польши, ибо славяне были язычниками, а немцы стали намного раньше славян христианами. При этом приняли христианство от католического Ватикана. Киевская же Русь значительно позже вошла в лоно христианской церкви, но православного толка, то есть подчинилась Византии. Первой обратилась в христианство киевская княгиня Ольга, и только внук ее, святой Владимир, в 988 году крестился вместе с народом, сбросив с киевских круч языческого бога Перуна в воды Днепра. По преданию, народ Киевской Руси шел к водам как раз с того места, где стоит ныне памятник святому Владимиру с крестом. Шел народ к воде и по долине, получившей название Крещатик.

Расцвет Киевской Руси приходится на конец XII века. Именно в те годы создается могучее политическое объединение, в которое входило десять земель: Киевская, Новгородская, Суздальская, Рязанская, Переяславская, Черниговская, Смоленская, Полоцкая, Волынская и Галицкая. Даже после распада Киевской Руси долгие годы оставались прочные и стабильно действовавшие экономические и культурные связи. Всех объединял общий геральдический знак — трезубец. Этот символ государственности имел тогда особую магическую силу…

Кук мог часами рассказывать о становлении и развитии Киевской Руси, ее расцвете и падении. Он считал, что падение Киевского государства началось с междоусобной борьбы за власть среди Рюриковичей, правящих в Киевской Руси. Беспрерывные войны между собой истощали основу тогдашней экономики — сельское хозяйство, тормозили развитие возникающей нации. Он уверял, что все демократические начала в Киевской Руси, в том числе и имевшая там место боярская дума, имели свое происхождение от византийских греков. Византия таким образом способствовала развитию совершенно новых для того времени отношений между властью и народом, между князем и его боярами. Появилась новая форма государственного правления.

Кук любил говорить и спорить о путях развития славянских наций.

— Вы разделяете точку зрения, что Украину и Россию роднит православие?

Я согласно киваю.

— Должен сказать, что первый общинный монастырский устав ввели на Руси в Киево-Печерской лавре в XI веке. Именно в этом монастыре появилась первая летопись. В Киевской Руси было 70 монастырей, 15 епархий. Правда, тогда они все подчинялись Византии, патриарху в Константинополе. Начала разгораться борьба за создание автокефальной церкви. Но даже после того, как киевские князья ослабли и Киевская Русь стала терять свою былую мощь, митрополит Киевский оставался примасом над русскими епископами, включая и те епархии, которые находились на землях Новгородских, Суздальских, Рязанских, Смоленских. Это же территория нынешней России. Да, если бы не татаро-монгольское нашествие, не было бы в вашей нынешней России так называемых «пустыней», где обосновывались бежавшие от татар монахи, забираясь все дальше, «пустыннее», на Север. Шла вынужденная колонизация Севера. Счастьем для России было и то, — продолжал убежденно доказывать Кук, — что татары, подчиняя себе Киевскую Русь, шли по южной стороне Руси, там, где были степи, много зерна. Лошадок надо было кормить. А на вашем Севере, в лесах дремучих лошадок не прокормишь. Татарам легко было одолевать Киевскую Русь, потому что, как известно, единства не было среди князей. Каждый боролся за свой удел. Каждый хотел владеть Киевом. Распадаться княжеский союз начал после Владимира Мономаха, а когда умер его сын Мстислав, рухнуло и Киевское государство. Вот и пошло разъединение Руси. Возникали новые города, которые соперничали друг с другом и с княжествами. Постепенно стала разрушаться этническая общность.

— Но язык-то оставался общим, — прерывая Кука, вмешивался я.

— Правильно, — сразу же реагировал Кук, — пока еще не было особых языковых различий. Но мало-помалу язык, оставаясь пока средством общения, становился символом новых культурных обычаев, традиций. Наступало время формирования украинской и белорусской наций.

— Что-то вы, Василий Степанович, забыли о формировании русского языка. Или он по вашей классификации не имеет ничего общего с украинским и белорусским? — спрашивал я.

— Отчего же, имеет, — отвечал спокойно Кук. — Я о русском языке скажу особо, позже.

— Все же и украинцы, и белорусы, и русские выходцы из одной колыбели — Киевской Руси. В нас во всех больше общего, чем различий. Мы никогда не сможем разъединиться.

— А я и не призываю к разъединению. Я отстаиваю восстановление украинской государственности. Верните нам нашу державность, нашу независимость. Дайте нам самостоятельно строить свое государство. Дайте нам то, что обещал Ленин в 1917 году.

Кук замолчал, подошел к письменному столу в углу камеры, взял в руки том Ленина, открыл отмеченную закладкой страницу и, стараясь придать голосу торжественность, громко зачитал несколько высказываний основоположника, касающихся отношения большевиков к Украине: «… мы к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны. Если Финляндия, если Польша, если Украина отделятся от России, в этом ничего худого нет. Что тут худого? Кто это скажет, тот шовинист. Надо сойти с ума, чтобы продолжать политику царя Николая».