Большая охота - [20]

Эксперт Владимир – мастер анализа и синтеза. Разберется в любой уренгойской проблеме из сферы экономики или политики. Веско докажет. Корректно «ущучит» и «припечатает». Первым в городе освоил шагомер.

Виктор – лирик, поэт. Доказал, что нет «низовой» печати, что требования к слову, языку, стилю одинаковые – хоть для «Известий», хоть для «Колхозной молотилки». Первым из новоуренгойцев пересел на велосипед.

Другой Виктор – мастер фоторепортажа, коренной северянин. Первым из журналистов Ямала вступил в казачество. За что получил чин есаула, саблю и медаль.

Вот торопливые скрипочки. Валентина, ответственный секретарь, прибежала из типографии. Сегодня у нее праздник – муж вернулся из командировки. Празднично и в редакции. В такие дни Валентина печет пироги, но муж всех пирогов не съедает, половина достается коллективу.

Валентина – мастер доказательств, логических построений и умозаключений. Если надо с кем-то «разобраться», – выпускают Журавлеву. Она намного хуже прокурора. После ее разоблачений в горком потоком идут жалобы обиженных. Первый секретарь хватается за сердце. В борьбе за справедливость Валентина неумолима. Это после ее публикаций начались известные в городе «судебные процессы» восьмидесятых годов, которые потом стали доброй традицией для «Правды Севера». Судов было так много, что их уже считали неотъемлемой частью редакционной жизни коллектива.

Совершенно бесшумно, как разведчица, порхала по редакции заведующая отделом писем Татьяна. Глядь, а Татьяна уже сбоку стоит, улыбается. Видела, как вы заначку в потайной карман прятали. Мастерица незаметно, без шума делать дело. Она организовала школу общественных корреспондентов, лучшую, пожалуй, на Ямале. Питомцы этой школы стали местными политиками, депутатами, студентами журфаков. Общественно-массовая работа «Правды Севера», организованная Татьяной, получила высокую оценку: на Всесоюзном конкурсе в конце восьмидесятых годов редакция удостоилась диплома Союза журналистов СССР.

Летящая походка – это Светлана. Ее стихия – лирическая зарисовка, душевный рассказ о человеке, очерк, интервью. Любит веселую компанию, открытость, хорошую зарплату, копченую курицу. Не любит фальшь, безденежье. Ненавидела выступать на партийных собраниях. Когда не удавалось отвертеться, речь свою начинала обычно так: «Выполняя исторические решения (назывался номер) съезда Коммунистической партии Советского Союза, положения и выводы, изложенные в докладе Генерального секретаря Ленинского Центрального Комитета КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, четырежды Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза товарища Леонида Ильича Брежнева, наш отдел редакции принял на себя дополнительные обязательства по освещению…» и т. д. и т. п.

Каждый из сотрудников газеты имел свою неповторимую походку, свой характерный почерк.

…В редакции ответили, что шефа нет:

– У него нога сломана, лежит в гостинице с подвешенной конечностью, там и полосы читает.

Валерия я вызвал когда-то на Север из Челябинска – работать редактором газеты надымских трубопроводчиков «Трасса». Там отличился и был замечен. Так он стал редактором «Правды Севера».

Мы обнялись. Я рассказал о цели приезда. Валерий пришел в ярость:

– Они что – охренели? Подозревать нас в политической слепоте? Да у нас все пылает! Все горит! Синим пламенем!

– «Капитанскую дочку», говорят, печатаете, – подлил я масла в огонь.

Валерий вскочил с кровати и запрыгал по гостиничному номеру, размахивая костылями. Он долго ругался на весь дом, а потом объявил, что начинает публиковать материалы очередного исторического съезда КПСС.

– Ни одного номера не пропустим!

Я похвалил коллегу за идеологическую дальнозоркость и как мог успокоил. Действительно, газета и без журналистов выходит регулярно, печатает важнейшие для державы программные материалы. Чего еще надо?

– А съезд закончится, будет видно, что печатать. Письма читателей, вот что!

Я понял, что в Новом Уренгое делать больше нечего, без меня справятся. Выпили с Валерием ведро водки, и под утро я собрался в путь. Последний наш тост звучал во здравие журналистики: чтоб крепла она и наливалась силой на радость друзьям, на страх врагам, и чтоб панически боялись ее партийные и прочие бюрократы всей Руси…

…Я доложил Розалии, что Уренгой хоть и не Багдад, но там все спокойно…

Визит к фараону Житейские истории

Зоя из Уренгоя

Знаете, кто такие уренгойцы?

Уренгойцы – особый народ.

Остановите на улице любого уренгойца и попросите насовсем хоть десять тысяч рублей. И тут же получите.

Любой уренгоец – трудоголик. Он строит газопровод так, что летят искры, возводит дом так, что стоит свист.

В горящую избу войдет уренгоец, если надо – выйдет. На воде загуляет – пароход потопит, на суше порезвится – бульдозер опрокинет.

А женщины какие в Уренгое! Вам не сыскать нигде таких женщин. Если уренгойская женщина полюбит – то уж до гроба.

Все знают Зою – красавицу, умницу, с высшим политехническим образованием, с трепетной, нежной душой и двухкомнатной квартирой на Петербургском проспекте.

И угораздило ее влюбиться по самую маковку в Петюнчика, в Петушка, миловидного в общем-то мужчину, тоже с высоким образованием, но прощелыгу, без всяких там трепетных душевных струн и без жилья.