Большая Медведица - [8]

Младший брат Святого, ошарашенный только что услышанным, не знал, что ответить.

— Льешь вроде правильно, но в тюрьму меня пока не тянет — хлеба белого не наелся, — Олег уперся руками в подоконник и смотрел на улицу.

— А ты случайно не женился? — поинтересовался Леончик.

— Пока нет.

— Ну, ладно, братцы, до хаты дуну. Забегайте, я от вас недалеко живу.

— Олега, это кто такой? — спросил Эдик.

— Золотые руки, рисует, лепит, маски режет, ворует. Когда все успевает — не знаю.

— Он нас в гости звал, как пойдешь, меня не забудь.

— Ладно, договорились. А теперь шлепай к себе. Я спать хочу.

***

Разбросав по старенькому дивану, застеленному клетчатым пледом, тощие руки и подпрыгивая босой ногой с желтым ногтем на большом пальце, Толян размышлял о смысле бытия своего на этом вечно крутящемся шарике. От мысли умной его оторвал затрещавший дверной звонок. Резко подбросив татуированное тело на скрипнувших пружинах диванного матраса, он подлетел к трельяжу и, шустро напялив на свой голый череп каштановый парик с длинными, почти до плеч волосами, критически осмотрел себя в зеркале и только потом пошел отворять двери.

— Боже мой, какие люди, — впуская гостей в тесную прихожую, радостно заговорил Толян, — каким ветром, братья лихие, вас ко мне занесло? Валите в зал, я пока чайник на печку брошу.

Эдик с нескрываемым интересом рассматривал комнатные стены, увешанные масками из дерева и гипса. Особенно ему понравилась большая черная маска, изображавшая черта, которая была прилеплена над журнальным столиком.

Уже одетый и без дурацкого парика на башке, в зал прошел Леончик и подозрительно вперился глазами в Олега.

— Святой, ты какой-то не такой, может облегчить душу?

— Все-то ты заметишь, — сел Олег в глубокое удобное кресло.

— Помнишь свой визит ко мне?

— Яволь.

— А на следующий день я с девчонкой познакомился.

— И кто эта юная Афродита?

— Слов не хватит описать это божество, — принял веселый тон приятеля Святой, — познакомлю как-нибудь, сам увидишь.

— Годяво, — протянул Толян — Эдька, эту звезду твой брательник нам не засветит до самой свадьбы. Но вмазать по такому поводу все равно надо.

На кухне призывно засвистел чайник.

— Эдька, помогай, — Леончик потащил его за собой, — Святой, в серванте на нижней полке пузырь томится в ожидании праздника, вынимай его, подлого, на свет божий.

Олег поставил на столик бутылку белой и раздвинув тюлевые шторы, открыл форточку. Эдик с Толяном принесли из кухни несколько тарелок с закуской и стаканы. Леончик примостил свой худой зад в кресле напротив Святого и, шлепнув пузырь ладонью в донышко, стал разливать горькую по стаканам.

— Мне не надо, — перевернул вверх дном свой стакан Эдька.

— Молодец, — одобрительно хмыкнул Толян. — А мы жгнем за яму любви, в которую попал твой старший брат, — он подмигнут черту на стене, и опрокинул в широко открытый рот огненную воду.

— В рот меня мама целовала, — кое-как выдохнул Олег и, посолив, захрустел маленьким, в пупырышках, огурцом.

— Толяха, ты как насчет того, чтобы тряхнуть стариной.

— Продолжайте, молодой человек, продолжайте, — сразу воткнулся Леончик.

— Мне нравится ход ваших мыслей, и я искренне рад, что вы наконец-то встали на путь истинный — Толян выжидающе смотрел на Святого, но тот молчал.

— Если ты на счет этого серьезно, то откладывать не стоит, сезон как раз в самом разгаре — Леончик плеснул в стаканы, жестом приглашая Олега выпить.

— Ну, вот и добазарились, — поднял стакан Святой.

Когда братья вернулись домой, простеснявшийся, и поэтому голодный Эдик первым делом шагнул в кухню.

— Мам, есть что съесть?

— Вернулся из гостей, тебя, что там не угощали?

— Не-а, — загремел он кастрюлями.

— Маманя!

— Не кричи, оглашенный, что там у тебя?

— Олега у нас женится скоро.

— Сочиняешь, поди, — отложила она вязанье.

— Да точно тебе говорю, влюбился. Не веришь, сама спроси.

— Олежка, — позвала мать, — ты, что это — невесту завел, а в гости ее не приглашаешь?

— Вот урод, — матюгнулся Святой в адрес младшего брата.

— Приведу, приведу, — прикрыл он дверь спальни.

Почти сразу мать распахнула ее.

— Ты не отмахивайся, давай.

Уже лежавший Олег, сел на кровати.

— Мамуля, скоро покажу тебе своего ангела, век свободы не видать.

— Все бы придуривался, — вернулась мать за свое занятие — взрослый уже, пора бы и семью заводить.

***

Работа воров-домушников начинается рано. В восемь часов утра Святой уже стоял у дверей Леончика.

— А, Алегердос. Влетай — Толян в одних трусах и тапках на босу ногу стоял в прихожей.

— Шлепай на кухню, поколдуй, пока я рыло вымою.

Олег достал из холодильника несколько яиц и, разбив их вилкой на сковороду, включил конфорку газовой плиты. Громко фыркая, Леончик плескался в ванной комнате.

— Где у тебя заварка?

— В столе, — Толян вошел в кухню, растирая махровым полотенцем сизую от холодной воды лысину, горячей, как всегда это и бывает летом, не было. Вид тощего Леончика развеселил Святого.

— Эдька говорит, что ты похож на мачту корабля.

— В натуре? — Толян недоверчиво глянул на друга и пошел в зал. Покрутившись пару минут перед зеркальным отражением трельяжа, он вынес себе приговор.

— Пожалуй, прав твой брат несмышленый. Наброшу-ка я паруса — вернулся он уже одетый и с бутылкой водки.