Большая кровь. Как СССР победил в войне 1941-1945 гг. - [181]

С 30 ноября 1939 по 4 сентября 1944 года финская авиация потеряла 523 самолета, из которых боевые потери составили 215 машин, но в боях с советскими самолетами из этого числа было потеряно всего 85. За тот же период в воздушных боях были сби-

i ы 1809 советских самолетов (а всего уничтожено 3313) (см. там же).

То есть на каждый сбитый финский самолет приходится более 21 (!) советского. Это что же за «могучая авиация»? Неудивительно, что именно вте дни (конец 1943 — 1944 годы), а вовсе не н 1941—42, немецкие пилоты сбивали советские самолеты, в прямом смысле слова, пачками. В конце октября 1943 года лейтенант (впоследствии гауптман) II группы 54-й JG («Грюнхерц») Эмиль Ланг в районе Киева за один день сбил 18 (!) советских самолетов (всего на его счету 173 сбитых самолетов противника).

Как тут не вспомнить, что еще на Халхин-Голе, где советские ВВС якобы «уничтожили японскую армейскую авиацию» (над чем потешались те же японцы, читая основанные на советских баснях откровения американских журналов), потери «соколов» составили 207 машин против 88 сбитых японских.

Поневоле задаешься вопросом: а есть ли хоть один конфликт, в котором советская авиация сбила больше вражеских самолетов, нежели потеряла сама? Таких конфликтов в истории нет. Дальнейшие выводы делайте сами.

Общие официальные потери ВВС СССР в ходе Второй мировой составили 106,4 тысячи самолетов (из них 46,1 тысячи числятся боевыми), в том числе:

— бомбардировщиков — 17,9 тысячи (10,0 боевые);

— штурмовиков — 23,6 тысячи (12,4 боевые);

— истребителей — 46,8 тысячи (20,7 боевые);

— учебные, транспортные и др. самолеты — 18,1 тысячи (3,0 боевые)*.

Пускай большой процент небоевых потерь не вводит вас в заблуждение — он не всегда соответствует нарисованному. Приведу пример.

Во время одного из боев (19 апреля 1943 года) над Мурманском советские пилоты заявили (и посты ВНОС подтвердили) уничтожение пяти вражеских самолетов. Так и было записано. Однако поисковые партии, отправившиеся на розыск сбитых самолетов, обнаружили вместо пяти немецких «мессеров» всего один Bf-109, а поблизости от него один П-39 и два «Харрикейна».

См. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М.,2001,с. 473-481,таблица 186.

*

То есть бой на самом деле завершился со счетом 3:1 в пользу Люфтваффе, однако никто никаких изменений в тексты сводок вносить не стал. Отсюда вопрос — каким образом списали потерянные «харрикейны» и «аэрокобру»,, если боевых потерь, по документам, якобы не понесли? Известно как — занесением в небоевые потери.

«Следует указать, что эффективность действий русской авиации не соответствовала ее численности (акцент мой. — С.З.). Потери в опытных кадрах, понесенные в первые месяцы войны, так и не были восполнены, а самолеты серийного производства намного уступали по своим качествам нашим самолетам. Старшие офицеры, видимо, не могли усвоить принципов ведения боевых действий авиации в современных условиях.

Русские фактически не имели стратегической авиации, и те немногие удары, которые нанесла их авиация дальнего действия, не причинили нам никакого ущерба. Самолеты-разведчики углублялись иногда в наше расположение на 50—100 км, но истребители и бомбардировщики редко залетали за линию фронта больше чем на 30 км. Это было для нас большим облегчением, так как даже в самые тяжелые периоды войны передвижение войск и грузов в тыловых районах проходило беспрепятственно.

Русская авиация использовалась в основном для решения тактических задач, и начиная с лета 1943 года самолеты русских висели с утра до вечера над полем боя. Хорошо бронированные штурмовики русских атаковали главным образом на бреющем полете и летчики-штурмовики проявляли при этом большую смелость и мужество. Ночные бомбардировщики действовали, как правило, в одиночку, стремясь, видимо, прежде всего помешать ночному отдыху наших частей.

Организация взаимодействия между авиацией и наземными войсками непрерывно улучшалась; в то же время качественное превосходство (то есть количественные и качественные характеристики самолетов, но отнюдь не подготовка пилотов. — С.З.) немецкой авиации постепенно исчезало. Нов тактическом отношении русские всегда уступали нам, а их летчики не могли сравниться с нашими пилотами» (Меллентин Ф. Бронированный кулак вермахта, с. 443—444).

Глава 18

Военно-морской флот

Советский флот лавров за время войны не снискал. То состояние, в котором он завершал войну, более соответствовало проигравшей стороне.

За четыре года он безвозвратно потерял более 50% надводных боевых кораблей и 47% подводных лодок от имевшихся к началу войны и вступивших в строй в ходе ее (канонерок, тральщиков и катеров было потеряно значительно больше, чем имелось к началу войны). Это с учетом Тихоокеанского флота и Каспийской флотилии, фактически не воевавших. Флот утратил: 1 линкор, 2 крейсера, 3 лидера, 31 эсминец, 103 подводные лодки, 36 сторожевиков, 34 канонерские лодки, 7 заградителей, 97 тральщиков и 124 катера-тральщика, 137 торпедных катеров, 177 катеров-охот-ников, 5 гидрографических судов и другие единицы.

Практически все потери в корабельном составе ВМФ не восполнялись (за исключением катеров). Новые боевые корабли и подводные лодки в ходе войны в СССР не строили — осуществлялась лишь достройка корпусов, спущенных на воду до июня 1941 года. Во-первых, все крупные порты и верфи (кромедальневосточных) либо оказались в руках противника, либо подвергались постоянному огневому воздействию. Во-вторых, судостроительная промышленность испытывала огромный дефицит металла и комплектующих изделий.