Большая книга ужасов — 74 - [24]

Волкогонов вежливо улыбнулся лаборанту, и тот многозначительно приподнял брови. «Да-да, мужик, мы на одной волне. А как же», — иронично подумал про себя старшеклассник, и ему стало даже немного жаль этого незаметного человечка, которому так хотелось внимания. Между тем Толик продолжал, все сильнее распаляясь:

— Педагогом у него был Валерий Иванович Недотрогин. Своеобразный, надо сказать, человек.

— В каком смысле?

— Н-у-у-у, так сразу и не объяснишь. У него были не совсем понятные взгляды на обучение, на научную деятельность, на то, куда и как стоит направлять студентов. Плюс он был довольно религиозным, а в нашей среде это немного странно, если вы понимаете, о чем я.

Лаборант многозначительно посмотрел в глаза Роману. Тот кивнул, а про себя подумал, что тщеславия у Толика действительно хоть отбавляй — так, походя, причислил себя к научному и педагогическому сообществу. Прям доктор наук, не меньше.

— Ну вот. Они с Обыдиным быстро нашли общий язык и стали работать над своей суперпрограммой. Все бы ничего, только Недотрогину удалось и Мише запудрить мозги религиозной ерундой, так что в конечном итоге они занялись тем, что стали перепечатывать Библию в здешней типографии. Сутками над ней сидели, что-то обсуждали. Я тогда только пришел лаборантом, но хорошо их запомнил. В аудитории Недотрогина нельзя было никогда спокойно порядок навести — они с Мишкой все время там толкались, спорили, записывали, чертили. Только не очень-то им это помогло в итоге.

— Что вы имеете в виду? — с любопытством спросил Волкогонов. История увлекала, вот-вот он должен был узнать секрет Леви.

— Да ничего особенного — когда они представили свое детище научному совету, профессора гениальности не разглядели и завернули проект.

— Печально.

— Еще бы! Особенно если посмотреть на дальнейшие события.

— А что случилось?

— Ничего хорошего. И Обыдин, и Недотрогин, видимо, чересчур увлеклись своей идеей — что, мол, программа может создать другую программу вместо человека, потому что, когда совет разработку не принял, мир для них рухнул. Мишка, скорее всего пьяный, заснул в ванне и утонул, а Валерий Иванович уволился из института и подался черт знает куда. Говорят, что кто-то из бывших коллег его несколько раз видел в совершенно непотребном виде — больше похожего на бродягу какого-то, чем на преподавателя. Такие дела.

— Нд-а-а-а-а-а, невеселая история. А что стало с их программой?

Роман чувствовал, как грохочет в груди сердце: разгадка была рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Еще пара шагов — и он отыщет точку, с которой все началось.

Лаборант пожал плечами:

— Выбросили. Сначала с кучей другого старья в музей передали. Там ее пытались запустить, снять хоть какие-то данные — без толку. А недавно инвентаризацию делали — посмотрели, что тут за динозавр двадцать лет обитал, что он там нагенерил, и так, и этак, а потом делитнули, и дело с концом. А дискету просто отправили в мусорное ведро.

«Черт! Как же так?!»

— А известно, какой текст был использован для первичного обучения программы? Это же довольно объемное что-то должно быть, с большим количеством слов.

— Тут я не в курсе. В типографии, наверное, что-то взяли. Там же гигабайты документов — курсовые, дипломные, кандидатские, куча научного материала. Могли банально словарь в свою программу запихать — тут уже до правды не докопаться.

— Понятно. Тогда последний вопрос: что произошло, когда вы запустили программу через двадцать лет?

Толик самодовольно улыбнулся и даже немного приосанился:

— А ничего. Мишка, видно, в свою программу ввел вопрос: «Самая большая тварь на суше и в воде?» А кто на Земле больше синего кита? Никто… — На мгновение лаборант задумался, а потом просиял: — Кстати! Если вопрос о рыбах, то, может, текстовый документ не словарь, а, например, энциклопедия.

— Отличный вариант, — с деланой лучезарностью улыбнулся Волкогонов. Но энциклопедия не давала ему всех ответов, и нужно было копать дальше. — Скажите, Анатолий, если представить такую гипотетическую ситуацию: эта программа саморазвилась, вышла в Сеть, стала общаться с людьми, но настроена к ним недоброжелательно. Ее можно как-то отследить и, если понадобится, стереть?

— Ха-ха-ха! — наполнил пустую аудиторию громкий смех лаборанта. — Ну вы и вопрос придумали! Хм, простите, но такое развитие событий невозможно. Во-первых, потому, что программа, которую написали Валерий Иванович с Мишкой, нефункциональна, а во-вторых, потому, что ее просто уже не существует — дискету уничтожили.

— А если она успела попасть в Сеть? — не сдавался юный детектив. — Вы же подключали компьютер к Сети?

— Ну хорошо, давайте гипотетически предположим, что все так, как вы говорите. Чтобы такого цифрового монстра уничтожить, необходимо создать вирус-пандемию. Берутся исходные файлы, алгоритм немного переписывается — по сути, искажается логика его действия — и программа начинает сама себя «пожирать». Самостирается.

— Но исходные файлы нужны обязательно?

— Да. Без них никуда, — Толик снова усмехнулся, глядя на разочарованное лицо школьника. — Так что уничтожить ваше «чудовище из Интернета» никак не получится, и миру придет конец.