Большая книга ужасов — 43 - [7]

Куда же делась Катька?

А Катька тем временем стояла в абсолютной темноте. После яркого солнца в кромешной тьме сеней ничего рассмотреть было нельзя. Она вошла через незакрытое заднее крыльцо. Сильная пружина вернула дверь обратно. Громкий хлопок эхом отозвался в разгоряченной Катиной голове, сердце попыталось выскочить из-под футболки.

– Катя!.. – отголоском долетел до нее голос сестры.

– Сейчас, сейчас… – пробормотала Катя, делая неуверенный шаг вперед.

Собака перестала лаять и загремела цепью.

Катя пошла во мрак. Но вот ее глаза начали что-то различать: то ли ящик, то ли шкаф в углу справа, на полу горой наваленные мешки, черный провал слева. Кажется, впереди была дверь в дом. Катя вытянула руки и двинулась в ту сторону.

Пол пискнул, по голой ноге скользнуло что-то мягкое и теплое. Катя завизжала, потеряла равновесие и упала. Но не на пол. Под ее задом оказалось что-то колючее и жесткое. Холстина. Значит, это действительно мешки.

Писк повторился.

Мыши! А может, и крысы!

Катя вскочила и бросилась к двери. На ее счастье, это оказалась именно дверь. За нею шел узкий коридор между печью и стеной. Здесь было светлее. Катя разглядела высокий беленый бок русской печки.

– Тик-ток, тик-ток, – отсчитывали секунды быстрые ходики.

– Бум-бах, бум-бах, – тут же подстроилось под их ритм ее сердце.

В доме стояла жуткая тишина.

– Ой, мамочки, ой мамочки, – зашептала Катя, чтобы хотя звуками собственного голоса убить наступающую панику.

– Катька! – вновь позвала ее Ира.

– Иду!

Катя вышла из-за занавески в широкую кухню. Стол. Два стула. А по стенам большие черно-белые фотографии. Это было настолько неожиданно, словно не карточки Катя увидела, а живые люди сошли к ней с отпечатков.

– Катька!

– Иду, – прошептала Катя, но вместо того, чтобы пойти направо, к двери на террасу, а оттуда на улицу, она почему-то пошла налево – к занавеске, отделявшей кухню от залы.

Она даже входить не стала, только глянула в щелочку.

Глянула – и замерла. Потому что на нее в упор посмотрел… медведь. Огромный черный глаз, оскаленная морда, желтые острые зубы.

Больше ничего рассмотреть Катя не успела. Она пролетела мимо мрачных портретов черных людей, чуть не снесла дверь на террасу – она не ожидала, что та так легко откроется.

– Ира! Ирочка! – орала младшая, борясь с тугой щеколдой.

– Катя! – забарабанила с другой стороны в дверь ее сестра.

Щеколда поддалась, прищемив Кате палец, хрустнул в замке ключ.

– Ира! – плакала Катя.

– Катя, – задохнулась от внезапного страха Ира.

Вместе они скатились с крыльца и побежали к лежавшим в траве велосипедам.

Ира даже предположить не могла, что ее сестра способна так быстро вертеть педали. Катя с места взяла хорошую скорость и уже через мгновение скрылась из виду. Оставив сестру глотать вяло оседающую пыль.

Остаток дня Ира искала Катю. Домой младшая не заезжала, у соседей ее не было. Только под вечер Катя отыскалась на реке. Она сидела на берегу, опустив ноги в воду, коленки ее сверкали свежими ссадинами.

– Ну, и где тебя носило? – Ира села рядом с ней.

– Только никому не рассказывай, – испуганно прошептала Катя.

– Дура! – Другого ответа у Иры не было.

Домой сестры пробирались уже в сумерках. Встретившийся им на реке Пашка сказал, что про них сто раз спрашивала баба Риша и еще зачем-то забегал Артур, соседский цыганенок. Втаскивая велосипеды в калитку, сестры с опаской поглядывали на соседний дом. Во всех комнатах там горел свет, орала музыка, громко смеялись. Кате показалось, что у их общего забора кто-то стоит.

Сестры бросили велосипеды во дворе.

– Явились, гулёны, – бабушка попыталась напустить на себя строгий вид. – Где были? А коленки-то где разодрала?! – ахнула она, увидев Катины «боевые раны».

– С велосипеда упала, – буркнула Катя, с ногами забираясь на диван.

– Упала… – проворчала бабушка. – Носитесь как угорелые. Хоть бы смотрели, куда летите! И кто это за стол с грязными руками залез?

Сестры нехотя пошли на улицу. После всего пережитого улица показалась им зловещей, готовой выкинуть новую пакость.

Так и случилось.

– Не ушиби!

На крыльце стоял Артур и зачем-то смотрел на лежавшие в траве запыленные велосипеды.

– Ты зачем пришел? – напустилась на него Ира. Вот так зазеваешься, а завтра велосипеда не будет!

– Привет! – Артур блеснул белозубой улыбкой. – Меня мать послала. Кто из вас приходил за молоком? Оставили.

На его раскрытой ладони что-то сверкнуло. Катя наклонилась рассмотреть.

– Это не мое, – сказала она неуверенно.

– Да ты посмотри как следует. – Цыганенок сунул Кате большую блестящую заколку. – Никто, кроме тебя, это оставить не мог.

– До меня, значит, оставили. – Катя перебросила заколку обратно и руки спрятала за спину, чтобы больше ей ничего не пихали. – Ир, ну скажи, это не моя заколка!

– Да? – Артур покрутил заколку между пальцами. – Я думал, твоя. Весь вечер вокруг дома ходил. А может, Маринина? Она любит всякую дребедень.

– Все выяснил? – начала наступать на него Ира. – А теперь катись отсюда!

Артур без возражений развернулся и исчез в сумерках. Только кусты зашуршали.

– Ходят тут, – вслед ему проговорила Ира и с разворота хлестнула Катю полотенцем. – А ты-то куда лезла?