Большая Книга. Том 1. Имперский сирота - [35]

А в тот летний день семьдесят девятого Яс радостно схватил свой волшебный камень, второй раз за сегодня поблагодарив за него Волшебника, и вприпрыжку поскакал к маминому покрывалу похвастаться драгоценной находкой. Но с показом сокровища пришлось повременить. На их семейном покрывале тем временем сгустились тучи. Отец семейства вернулся к жене и сыну пьяным настолько, что еле держался на ногах. Своего папу Яс с таком виде видел впервые, и поэтому он, открыв от изумления рот, уставился на отца, не упуская, однако, ни слова из диалога родителей.

– Где тебя носило почти четыре часа? Тут уже все хачики вокруг меня поужинать пригласили! – это мама. Яс старался запоминать новые слова, и несколько раз повторил хачик про себя, беззвучно пошевелив губами.

– Людочка… любиммая… ну прости… ммы с парнями сначала играли в волей… бол, а потом немного вы..пи…лли вина за… победу – сильно заплетающимся языком, отвечает папа.

– Волейбол? Волейбол? Да ты посмотри на себя, чемпион! В литрбол вы все это время играли! Ты же на ногах не стоишь! – тихо, сквозь зубы, сведя взгляд в точку, говорит ему мама.

Папа в процессе объяснения при этом качается из стороны в сторону, несмотря на то, что держится за столб от пляжного грибка. После экспрессивной тирады, как они играли “вон на том пляже”, папа совершает стратегическую ошибку. Он отпускает грибок, чтобы уже не рассказать, а показать рукой, как они играли. Его сразу же ведет к земле, где между ним и силой земного притяжения завязывается нешуточная борьба. Гравитация быстро одерживает победу, и, не удержав равновесие, отец по-доброму, тихо и мягко плюхается всем телом на лежащую на спине и подставляющую черноморскому солнцу свое пышное тело, отдыхающую. Отдыхающая не видит папу, потому что лицо ее накрыто такой же широкополой шляпой, как у мамочки, и поэтому от неожиданности она вопит так, что к ним оборачивается половина пляжа. Повернувшись вокруг своей оси, женщина стряхивает его со своих мягких телес. От толчка отца сначала немного приподнимает вверх, а потом опускает вниз, на этот раз лицом в песок. Папа замирает на несколько секунд, лежа лицом вниз в песке, потом медленно и неуверенно поднимается, что-то невнятно бормоча и отплевываясь. Мама твердеет лицом еще больше. Загоравшие вокруг свидетели этой сцены дружно и одобрительно смеются и соглашаются друг с другом, что главный кубок по литрболу сегодня у папы уже вряд ли кто заберет. Мама с абсолютно каменным лицом быстро сворачивает покрывало и, сложив его поверх сумки, берет ручку Яса в свою. Натянутая как струна, не выпуская его руку из своей и ни на кого больше не оглядываясь, она идет с пляжа в дом так быстро, что Яс еле успевает за ней. Мама идет, высоко неся свою голову с красивым шиньоном и челкой набок – последним писком модниц того времени. Позади них плетется папа, периодически корректируя свой курс касанием земли то правой, то левой рукой – в зависимости от того, в какую сторону был крен. Яс, понимая, что с папулей происходит что-то не совсем ладное, то и дело оборачивается назад, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. От этого его маленькая рука, которую мама плотно держит в своей, выворачивается и тормозит их шествие. Из-за этого и маме, в свою очередь, приходится притормаживать, оборачиваться, видеть опять все это непотребство и, еще сильнее распаляясь от увиденного, с удвоенной энергией тянуть руку Яса в направлении их конечного пункта.

С грехом пополам, они все же преодолели за полчаса путь, на который у них уходило обычно минут десять. Папа под конец их променада пошел немного резвее и перестал помогать ногам руками, но зато его траектория стала походить на почти правильную синусоиду, вершинами которой стали столбы, заборы и ворота по обеим сторонам улицы. Он старался идти прямо, но от того, что его постоянно тянуло в сторону, его прямая превращалась диагональ: сначала к одному забору, а потом, по диагонали, в другую. Но все на свете когда-нибудь заканчивается, и этот долгий и мучительный путь для благородного отца семейства закончился тоже. Владимир зашел в дом вслед за Людмилой и Ясом, к большому счастью Людмилы не раскрыв своего состояния для его обитателей, быстренько разделся и лег спать. Мама долго, дотемна беседовала потом еще с хозяйкой на веранде, а Яс, счастливый от того, что его не гонят в кровать, несмотря на поздний вечер, нюхал большие, розово-фиолетовые розы-пионы, похожие и одновременно не похожие на те, что росли во дворе прабабушки Тани. Запах смешивался с ароматами других растений и – так казалось Ясу – с ночным звездным небом. Он тянулся к пушистым, ароматным розовым бутонам и оказывался в теплом черно-фиолетовом, пахнущем пионами космосе, окруженный со всех сторон далекими звездными системами и Галактиками. Звезды при этом отчетливо приближались к нему. Яс, как мы знаем, уже давно не сомневался в том, что, когда вырастет, будет космонавтом и поэтому свои вечерние сидения в похожих на пионы розах стал считать для себя первыми космическими тренировками.

Пьянка обошлась папе малой кровью. Владимир после того случая больше не пил, по крайней мере, пьяным Яс его больше не видел. Мама простила отца хоть и не сразу, но довольно быстро, и потом они все вместе со смехом вспоминали папины зигзаги на пути к дому. Жила семья Возников весь остаток отдыха спокойно, весело и дружно: от дома к пляжу, от пляжа к дому, с вечерним чаем, розами-пионами и звездным небом. Жизнь текла без необычных событий и толкотни, если не считать особо запомнившегося Ясу похода в столовую на берегу. Они как-то после купания захотели перекусить вне дома, ресторана поблизости не было, и папа с мамой решили зайти в столовую, располагавшуюся тут же, недалеко от пляжа. Прежде Ясу не приходилось бывать в подобных местах: его знакомство с советским общепитом ограничивалось только одним-единственным местным кафе, куда их пару дней назад привезли вместе с экскурсией на озеро Рицу. Из озер Яс видел до этой поездки только поросшее зеленой ряской аэропортовское озеро на даче у дедушки с бабушкой и не знал, что озера бывают такими же голубыми, как море. Вообще говоря, увидев Рицу, он подумал, что вот как интересно: есть места на земле, где озера бурые, а есть – где, как небо. Тут, в Гаграх вода была везде голубая, не важно, море это или озеро. Экскурсовод по дороге рассказывала, что на берегу этого уникального озера очень любит бывать Леонид Ильич Брежнев, и что его правительственная дача располагается рядом с бывшей дачей Сталина. И что у Сталина эта, на озере Рица, была самой любимой. Кто такой Сталин, Яс не знал, но Брежнева знал и любил, отлично понимая, что, главным образом, ему он обязан таким вкусным булочкам с молоком в детском саду и бесплатным билетам на самолет – об этом ему рассказывал по вечерам перед программой «Время» дедушка Миша. И озеро, и кафе Ясу очень-очень понравились. Неудивительно, ведь заведение было закрытое, никого, кроме экскурсий и иностранцев в нем не обслуживали. Им сразу же принесли высокие красивые стаканы, о которых мама уважительно сказала отцу: «смотри-ка, они хрустальные». Ясу добрый дяденька в черном костюме сразу же налил в этот стакан лимонад, которого он никогда не видел до этого в Алма-Ате. Лимонад был ярко-зеленого (а не золотистого, как Яс привык) цвета, и назывался “Тархун”. Наверное, его готовили по древнему рецепту волшебников, подумалось Ясу после того, как он сделал первый глоток из бокала. А взрослым давали шампанское, тоже в высоких красивых бокалах, одну бутылку на четырех человек, по количеству взрослых за столиком. Яс пил свой необычный лимонад и, щурясь, смотрел сквозь бокал на ярко-голубую воду озера, становившуюся от этого насыщенно бирюзовой. Потом в горлышко их бутылки из-под шампанского залезла большая оса. Сначала она летала внутри бутылки, потом только ползала, а потом и вовсе стала шататься из стороны в сторону, прямо как папа несколько дней назад. Папа и еще один веселый мужчина помогли ей выбраться из горлышка наружу – видно, укус пьяной осы им был нипочем, и под их громкий смех и боязливые взвизгивания женщин оса еще какое-то время развлекала всех на белом столе, качаясь из стороны в сторону и безуспешно пытаясь взлететь. Мама тоже взвизгивала и задорно смеялась, и Яс не мог понять, почему ей было так неприятно несколькими днями назад, когда папа на пляже делал тоже самое? Осе, выходит, можно, а папе нет? Непонятно. А, когда они садились в автобус, он впервые в жизни попросил Волшебника о чем-то. Чтобы тот обязательно помог ему как-нибудь еще раз увидеть это место.