Большая игра - [34]

И все же «Инкерман» — это поражение, до того расстроившее Меншикова, что он не исключил и скорого падения Севастополя. Командующий просто не знал, каких тяжелых жертв стоил неприятелю натиск русских. Крупные потери заставили Раглана и Канробера отложить штурм города, который они готовили накануне. Именно битва под Инкерманом, хотя и проигранная, спасла Севастополь от затяжного артиллерийского обстрела сотен вражеских оружий. А время играло на руку России, ведь подходили холода, и враг к ним не подготовился.

Вообще, тема зимы в военной истории очень интересна. Европейские специалисты всемерно подчеркивают, что именно плохой климат не позволял западным армиям победить Россию. Именно на снег и мороз иностранцы списывают поражение Карла XVII, Наполеона и Гитлера. Цель понятна: так европейцы пытаются принизить роль русских офицеров, солдат и российской государственной системы в целом.

Великие полководцы Запада неоднократно вступали в наши пределы, ведя огромные армии, оснащенные по последнему слову техники, и регулярно терпели унизительный крах. Признать величие России для них было смерти подобно, вот поэтому уже несколько сот лет не смолкает хор иностранцев, поющих про генералов «Январикова» и «Декабрикова». Да, климат помогал нам, спору нет. Но что мешало вражеским полководцам, отправляясь на войну против едва ли не самой холодной страны мира, обеспечить своих солдат хотя бы теплой одеждой?

После поражения Наполеона в западной мемуаристике и работах европейских историков появились многочисленные и подробнейшие описания русской зимы. Только и было разговоров, что от обморожения французы потеряли больше, чем от пуль и ядер. Хорошо, пусть так. Только это значит, что перед Крымской войной вся Европа уже прекрасно знала о трудностях зимней войны. Знала, что без шубы и теплой еды воевать в России смерти подобно. Казалось бы, к 1854 году могли бы сделать правильные выводы. Но нет, вновь неприятель грезил о блицкриге, о победе в течение осенней кампании. После Альмы, когда русскую армию не удалось разбить, надо было позаботиться о теплой одежде, печах и соответствующем питании.

Затем провалился октябрьский штурм Севастополя, Инкерманское сражение в ноябре заставило англо-французов обороняться и перенести следующий штурм Севастополя на весну. Значит, Раглан понимал, что придется зимовать. Но его армия продолжала жить в палатках, а солдаты — ходить в легком обмундировании. При первом же морозце русские надели полушубки, а то, как британцы выкручивались из создавшегося положения, напоминает злую комедию.

Перво-наперво устроили аукцион, на котором продавали вещи убитых офицеров. Все-таки рыночный менталитет не удалось вышибить даже холодом. Свободная торговля сразу показала, что гусарский мундир, несмотря на щегольский блеск, стоит как две пары теплых перчаток. Достать русскую форму, сняв ее с трупа, считалось большой удачей. Англичане разрывали могилы и хватали матросскую обувь покойников. Когда в Крым из Англии все же привезли ботинки, то они не подошли по размеру большинству солдат, к тому же подошва отваливалась через неделю носки.

Дефицит топлива приводил к тому, что порой не получалось даже сварить ужин, и оставалось грызть только сухари. Кормить турок было обязанностью англичан и французов. И если «французские» турки питались более-менее сносно, то их «английские» собратья бродили по британскому лагерю, подбирая объедки со скудного стола англичан.

В ноябре под Севастополем поднялась буря, сорвавшая палатки неприятеля. Ледяной дождь стоял стеной, заливая раненых, жестокий ветер продувал легко одетых и вымокших до нитки солдат коалиции. Множество вражеских кораблей пошло ко дну, ряд других оказался сильно поврежден. Потом выпал снег, начались обморожения и смерти от переохлаждения.

Вражеские солдаты тайком разламывали свои же укрепления и разводили костры из деревянных частей оборонительных конструкций. Многие пытались делать обмотки из подручного материала, но это слабая замена теплой обуви, которая отсутствовала. В снабжении английских войск царили невообразимый беспорядок и бюрократическая волокита. Раглан пытался увеличить продовольственный паек солдат, но его приказы не выполнялись. Мясо доставляли раз в десять дней, и оно прибывало негодным. Транспорты из Крыма в Европу не справлялись с огромным наплывом раненых и больных. Расцвели повальное пьянство и воровство.

Местное крымское население с удовольствием продавало англичанам горячительные напитки за баснословную цену. После обильных возлияний «джентльмены» валялись на земле не в силах пошевелиться. Английские медики фиксировали случаи психического помешательства, а попросту «белой горячки», случались и самоубийства. Потом начали сходить с ума даже врачи.

К дезертирству турок все уже привыкли, но в январе 1855 года к русским перебежало двадцать англичан, накануне выпоротых за воровство. Перед Рагланом встала во весь рост угроза развала армии. Английское командование заказало огромную партию овощей, но груз сгнил в пути, и всё выбросили за борт. В феврале не заставила ждать себя и вечная спутница голодного войска — цинга. Хотя в Крым прибыл транспорт с лимонным соком, но груз где-то потеряли. Сок разыскивали полтора месяца. Когда нашли, то выяснилось, что довезти его до позиции практически невозможно, поскольку сказался массовый падеж лошадей. А тем временем цинготные солдаты не могли есть даже солонину, потому что соль разъедала кровоточащие десны.