Большая четверка. Смерть лорда Эджвера. Убийство в Месопотамии - [147]

– Теперь, сестра, приступим. Это что-то чертовски странное.

Я поправила манжеты и взглянула на него вопросительно.

Он вытащил записную книжку.

– Это для моего собственного успокоения. Итак, во сколько же доктор Лейднер обнаружил тело своей жены?

– Я бы сказала, было почти точно без четверти три.

– А как вы это узнали?

– Ну, я ведь посмотрела на часы, когда встала. Было без четверти три.

– Давайте взглянем на эти ваши часы.

Я стянула с запястья часы и подала ему.

– Ни на минуту не опаздывают. Молодец, женщина! Хорошо, то есть это зафиксировано. Теперь вы составили мнение относительно того, как долго она была мертва?

– В самом деле, доктор, мне не хотелось бы говорить об этом, – сказала я.

– Бросьте ваши профессиональные замашки. Я хочу выяснить, совпадает ли ваша оценка с моей.

– Она была мертва, я бы сказала, по крайней мере час.

– Совершенно верно. Я осматривал тело в половине пятого и склонен установить время наступления смерти между часом пятнадцатью и часом сорока пятью. Скажем, в половине второго по приблизительным подсчетам.

Он остановился и задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Чертовски странное дело, – сказал он. – Не могли бы вы сказать еще вот о чем – вы говорите, что отдыхали в своей комнате? Вы ничего не слышали?

– В половине второго? Нет, ничего не слышала ни в половине второго, ни в какое другое время. Я лежала на кровати с без четверти час до без двадцати три и не слышала ничего, кроме заунывного мычания, которое издавал мальчик-араб, и иногда мистер Эммотт что-то кричал доктору Лейднеру на крышу.

– Мальчик-араб, д-д-а. – Он нахмурился.

В этот момент отворилась дверь, и вошли доктор Лейднер и капитан Мейтленд. Капитан Мейтленд был суетливый маленький мужчина с проницательными серыми глазами.

Доктор Райлли встал и усадил доктора Лейднера в его кресло.

– Присядьте, дорогой. Рад, что вы пришли. Вы нам понадобитесь обязательно. Есть что-то очень странное в этом деле.

Доктор Лейднер слегка кивнул головой.

– Я знаю. – Он посмотрел на меня. – Моя жена рассказала свою историю сестре Ледеран. При подобных обстоятельствах мы не должны ничего скрывать, сестра, так что, пожалуйста, сообщите капитану Мейтленду и доктору Райлли, что произошло вчера между вами и моей женой.

Насколько возможно, я передала наш разговор слово в слово.

Капитан Мейтленд время от времени издавал какие-то восклицания. Когда я закончила, он повернулся к доктору Лейднеру:

– И это все правда, Лейднер, а?

– Все, что рассказала вам сестра Ледеран, верно.

– Какая странная история! – сказал доктор Райлли. – Вы можете показать эти письма?

– Я уверен, они будут найдены среди имущества моей жены…

– Она вынимала их из «дипломата» на стол, – сказала я.

– Тогда они, вероятно, еще там.

Он повернулся к капитану Мейтленду, и его обычно вежливое лицо стало жестким и суровым.

– Не может быть и вопроса о том, чтобы замять эту историю, капитан. Надо, чтобы этот человек был пойман и наказан.

– Вы на самом деле верите, что это бывший муж миссис Лейднер? – спросила я.

– А вы разве так не думаете, сестра? – спросил капитан Мейтленд.

– Мне кажется, есть сомнения, – сказала я нерешительно.

– В любом случае, – сказал доктор Лейднер, – этот человек – убийца и, я бы сказал, опасный безумец. Он должен быть найден, капитан, должен. Это, вероятно, не так трудно.

– Это может быть гораздо труднее, чем вы думаете… а, Мейтленд? – медленно сказал доктор Райлли…

Капитан Мейтленд потеребил усы и не ответил. А я вдруг вздрогнула от испуга.

– Простите, – сказала я, – но есть кое-что, о чем мне, может быть, следует сказать.

И я рассказала историю про жителя Ирака, которого мы видели заглядывающим в окно, а два дня назад я видела, как он опять болтается здесь и пытается расспрашивать отца Лавиньи.

– Хорошо, – сказал капитан Мейтленд, – мы возьмем это на заметку. Полиции будет от чего оттолкнуться. Этот человек может иметь какое-то отношение к делу.

– Вероятно, заплатили, чтобы пошпионил, выяснил, когда путь свободен, – предположила я.

Доктор Райлли тревожно потер нос.

– Вот это чертовски неприятно, – сказал он. – Предположим, что путь не свободен, а?

Я озадаченно взглянула на него.

Капитан Мейтленд повернулся к доктору Лейднеру:

– Я хочу, чтобы вы внимательно послушали меня, Лейднер. Это обзор свидетельских показаний, которыми мы располагаем. После ленча, поданного в двенадцать часов и закончившегося без двадцати пяти час, ваша жена пошла в комнату в сопровождении сестры Ледеран, которая устроила ее отдохнуть. Вы сами поднялись на крышу, где пробыли следующие два часа, это верно?

– Да.

– Вы сходили с крыши хоть раз за это время?

– Нет.

– Подходил ли кто-нибудь к вам?

– Да, Эммотт, и довольно часто. Он ходил от меня к бою, который мыл внизу керамику.

– Вы сами хоть раз заглядывали вниз во двор?

– Несколько раз. Обычно чтобы позвать для чего-нибудь Эммотта.

– Во всех случаях бой сидел посреди двора и мыл горшки?

– Да.

– Каков самый длительный промежуток времени, когда Эммотт был с вами, а не на дворе?

Доктор Лейднер задумался.

– Трудно сказать, может быть, минут десять. Лично я сказал бы, две-три минуты, но знаю по опыту, что я плохо чувствую время, когда я поглощен делом и с интересом отношусь к тому, чем занимаюсь.