Огнемет у меня выбили почти сразу, в ногу вцепились острые зубы. Выхватив нож, я бил налево и направо, рукояткой ножа разбивал оскаленные пасти, резал хватавшиеся за меня костлявые пальцы, а рядом так же рубились ребята. На несколько секунд отбившись от крыс, я глянул на Толика.
Свой нож Толик оставил в чьих-то ребрах и лупил крыс тяжелой полусгнившей дубиной. Когда дубина сломалась об очередной череп, Толик выхватил из кармана запасной баллон к огнемету и обмотал его носовым платком. Затем он пальцем оттянул клапан, так что горючее брызнуло на платок. Заметив мой взгляд, Толик задорно подмигнул и зажег баллон от зажигалки.
— Ложись!!! — рявкнул он и метнул пылающий баллон в самую гущу крыс.
Результат превзошел все ожидания — огненный шар снес крыс, как семя одуванчика, а спустя пару секунд мы услышали выстрелы.
Дядька Петро и второй охранник Серега, вооруженные тяжелыми штурмовыми винтовками, обрушились на оставшихся крыс. Тяжелая штурмовая винтовка — это вам не огнемет… С крысами было покончено за несколько секунд.
Мы стояли, держась друг за друга. Меня трясло от усталости и пережитого ужаса, но какая-то крошечная часть меня разочарованно произнесла:
— Как, и это все?
Дядька Петро осмотрел нас.
— Тяжелораненые есть?
Мы переглянулись:
— Вроде нет.
— Тогда сдавайте оружие и идите лечиться. Вечером сбор в актовом зале.
* * *
— Да, мы. Да, все живы. Да, положили всех… ну, охранники помогли, конечно. — отвечал Толик на вопросы, поддерживая меня под руку и пытаясь пробиться сквозь любопытствующих.
— Блин, да расступитесь вы! Не видите, нога у него прокушена! — рассердилась обычно робкая Саша. — щас лечить буду…
Это было одно из правил Лагеря: если нет непосредственной угрозы для жизни, лечиться сталкеры должны своими силами — набираться опыта, чтобы не растеряться в полевых условиях. В нашей ячейке медициной заведовала Саша, и хотя рука у нее была легкая, опыта было немного.
В нашей комнате стояли две двухъярусных койки для парней и одна простая для Саши. Я сидел на ней и шипел от боли, пока Саша неумело зашивала мое прокушенное бедро. Закончив, она заклеила рану и занялась Игорем, который обзавелся длинным порезом на спине — должно быть, в свалке кто-то полоснул его ножом.
Я надел джинсы и, хромая, вышел из комнаты. Медблок был в конце длинного коридора.
Кода мы прибыли, я очень удивился: Лагерь представлял собой асфальтированную площадку, огороженную сеткой-рабицей, с двумя вышками охранников и скромным белым домиком в центре. Разместить в нем тридцать с лишним человек представлялось невозможным.
Но домик оказался лишь вершиной айсберга. Большая часть Лагеря располагалась под землей.
Возле одной из дверей я услышал приглушенные выстрелы. Это пристреливали новенькие пистолеты-пулеметы ребята из двух северных ячеек. Северная часть Болота считалось более опасным, чем наша восточная, поэтому им выдавали огнестрельное оружие. Это не то что наши «паяльники», как в шутку называл огнеметы Толик.
Одна из северных ячеек уже имела название — «Алые». Ее командиром был Женька.
Попав в Лагерь, он не утратил своих отрицательных качеств. Кроме того, Женька оказался на редкость злопамятным. Очевидно, он не мог простить Толику своего унижения и при каждой возможности подстраивал нам всевозможные пакости, и народ в свою ячейку он набрал соответствующий.
Я постучал в дверь медблока.
— Войдите! — Прозвучал столь милый мне голос.
Должность медика в нашем Лагере занимала девушка по имени Лиза. Рыженькая и веселая, невысокая и худенькая, всего на три года старше меня. Однако она благополучно прошла возрастание и поэтому была взрослой уже в моем возрасте. Я же для нее, конечно, был мальчишкой.
— Тебе чего? — спросила она, завидев меня. За полгода в Лагере я успел изрядно ей примелькаться. — Фу, весь пропах болотом.
— Анальгетик есть? У Саши кончился…
Лиза открыла шкафчик и зазвенела там склянками. Найдя нужную, протянула мне.
— Ага, спасибо… — Я взял пузырек, но уходить не торопился.
— Ну, чего еще? — Усмехнулась она. — Бинты, клей для ран? А может тебе этот, как его… (Она прищелкнула пальцами, вспоминая)…аспирин?
Я фыркнул. Лиза тоже улыбнулась своей шутке.
— Пойдешь вечером на собрание? — Спросил я. — Сегодня будет.
— Не знаю… Хирургический модуль тестировать надо.
— Ну, надо так надо, — Вздохнул я, повернулся и пошел, стараясь хромать как можно сильнее.
— Ну-ка стой! — Воскликнула она. Что с ногой?
— Да так… — Пробормотал я, стараясь сдержать торжествующую улыбку.
— Это вы, что ли, побоище у самого Лагеря устроили?! — В ее голосе слышалось плохо скрываемое любопытство.
Не ответив, я удалился в душевую комнату.
Сердцу не прикажешь…