Болотная трава - [33]

И вот всё это следовало попытаться выяснить, установить, уловить и оценить.

Впрочем, прежде всего следовало исключить из списка людей, не вызывавших сомнения в своей порядочности. При этом необходимо было вести такую проверку чрезвычайно скрытно и деликатно, чтобы ни в коем случае не возникло даже малейшее подозрение у кого-либо из окружающих, чтобы никого не задеть и не взволновать ведущейся проверкой. Всё это было неукоснительным законом в такой работе, и Цветков сурово спрашивал с его нарушителей, пожалуй, даже суровее, чем за многое другое. «Дураков, держиморд и толстокожих подпускать к нашей работе нельзя, — говорил он. — Просто опасно. Они ранят и губят людей, пачкают власть и закон».

Словом, эту сложную, изнурительную работу Откаленко планировал не на один день и сегодня к вечеру рассчитывал получить от своих сотрудников только часть данных. Видимо, в среднем после окончания работы у каждого члена группы в списке должно остаться не более двух или трёх человек, которыми потом следовало заняться уже вплотную.

Откаленко добросовестно отрабатывал с утра свой список, как всегда, дотошно влезая во все подробности и детали и не оставляя ни одного неясного пункта. Из пяти человек, намеченных на сегодня, к середине дня проверено было трое, и всех троих по тем или иным причинам Игорь с нескрываемым облегчением вычеркнул из своего списка.

Затем он устроил перерыв, чтобы выполнить ещё одно, не менее сложное и весьма деликатное задание. Он должен был отправиться в ресторан «Сибирячка» к метрдотелю Петру Степановичу Савостину. Ему следовало напомнить пренеприятнейшую аварию, в которую тот попал, и постараться через него установить второго участника происшествия, который ехал с премиленькой девицей и которых Пётр Степанович, кажется, знает. Вот тогда удастся выйти на человека, ремонтировавшего машину, на неведомого Валерку из автосервиса, опаснейшего парня, замешанного в убийстве.

Но предварительно Откаленко позвонил в отдел, Вале Денисову, находящемуся на связи. Но Вали на месте не оказалось, и Откаленко позвонил Лосеву.

— Приезжай, — коротко сказал тот. — Хорошо, что ты ещё не был у того метра.

По тону Лосева Игорь понял, что произошло что-то важное, и помчался на Петровку.

Лосев встретил его непривычно нервно.

— Сорвалось опознание, представляешь? — сказал он. — Тот парень, Саша, не узнал Валерку. Не он сидел в машине, говорит.

— Какого Валерку? — удивился Откаленко.

— Ах да! — нетерпеливо махнул рукой Лосев. — Я забыл, ты же не знаешь. Ну, я утром задержал этого Валерку на вокзале.

— Да как же ты так?

— Это потом. Главное, опознание ничего не дало.

— Почему же ничего? — усмехнулся Игорь.

— То есть дало, конечно, — досадливо поправился Лосев. — Но ты понимаешь? Выходит, это был не Валерка.

— М-да.

— Словом, пошли. Кузьмич вызывает.

В кабинете Цветкова все разместились по своим привычным местам: Виталий и Откаленко у приставного столика возле стола Цветкова, Шухмин и Денисов на диване.

Виталий доложил обстановку, неутешительную обстановку, надо сказать, Цветков сумрачно помолчал, потом спросил, обращаясь к Денисову:

— Этот ваш Саша твёрдо его не опознал?

— Твёрдо, Фёдор Кузьмич.

— А буфетчица его не опознает как спутника убитого потом человека, как полагаете?

— Сомневаюсь, — заметил Лосев. — Ей эта зелёная куртка только в глаза лезла.

— Выходит, тот человек был тоже в зелёной куртке? — сказал Откаленко. — Больно уж редкое совпадение. Считаю, мы с этим Валеркой не ошиблись. Он имеет отношение к убийству. С ним надо только поработать. Заговорит.

— Может, избить его для начала? — с холодной усмешкой спросил Виталий.

— Ну-ну, Лосев, — погрозил ему сложенными очками Цветков. — Шуточки свои брось. А поработать с этим Валеркой надо.

— Тем более что он всё равно вглухую арестован, — добавил Шухмин. — И бить его, подлеца, вовсе не обязательно.

— Во-во, — всё так же язвительно согласился Лосев. — Не обязательно, хотя и желательно. Валяйте. При мне это ещё никогда не делали.

— Опоздал родиться, — усмехнулся Игорь и добавил: — К счастью. А теперь уже со всех сторон требуют: совесть, честность, гласность.

— Да уж. Легко стало с совестью, — вздохнул Цветков. — В главный закон её возвели. У кого её никогда не было, и те кричат о ней всюду.

— Вот интересно, — загораясь, сказал Виталий, — как они сейчас живут со своей чёрной совестью? Снится им прежнее, а? Ведь многие ещё живут, бывшие охотники за «врагами народа».

— Ну хватит, Лосев, — сказал Цветков. — Хватит. Опять мы с тобой в философию залезли. Наше дело конкретную задачу сейчас решать, убийство раскрывать.

— Всё теперь наше дело, — проворчал Виталий.

— Это верно, — неожиданно поддержал его молчавший всё время Денисов.

— Хватит, говорю, — прихлопнул ладонью по столу Цветков. — Что вы, ей-богу. Так вот, с Валеркой этим надо ещё заниматься, Откаленко прав.

— И заниматься по закону, — добавил Игорь внушительно, словно продолжая спор. — Я вот думаю, — вдруг добавил он. — А что, как сейчас пишут, если бы адвокат начинал участвовать в деле с момента ареста человека, вот, допустим, такого, как Валерка. Как бы кое-кто у нас признание получал?