Болеутолитель - [63]

И еще ей встретилась женщина, лицо которой было как будто разорвано, что-то бормотавшая о Христе, и еще одна, с младенцем на руках, исколотых иглой, голос ее был низким, как звук тубы. Сквозь дыры меж ее зубов вылетали слова: Д-д-дай моемммуу малышу что-нибудь ПОЕЕЕЕССТТТЬЬЬЬ…

Парень на Стейт-стрит, в красных носках и в единственном ботинке, беседовал с посыльным, похожим на маленькую школьницу. На парне был костюм-тройка из гладкой блестящей ткани, а полу длинного модного пальто он подтянул под босую ногу. Парень умолял посыльного и всех окружающих дать ему десять долларов, чтобы он смог воспользоваться факсом в холле близстоящего отеля.

Все это были реальные люди, они жили реальной жизнью.

* * *

Дин Коновер, свободный от дежурства, сидел за столиком в «Нолэн Войд» и смотрел, как Рив переходит через улицу.

Он только что закончил рассказывать анекдот Мэферу, который заказал еще пива. Мэфер был в голубой майке с надписью «СЛУЖИТЬ И ОХРАНЯТЬ… всегда, когда нам захочется, мать твою!»

— Эй, а вот еще один, — сказал Коновер; он рассеянно притрагивался к своей промежности всякий раз, когда бросал взгляд на идущую Рив. Она говорила с парой калек, которые зарабатывали карточными играми близ участка, где начинались строительные работы.

— Ну так вот, двое адвокатов летят на самолете, — начал Коновер. — Один из них — еврей, другой — ирландец. Самолет попадает в воздушную яму, и все думают, что сейчас разобьются. Ах, да. Чуть не забыл, еврей был в очках. Приземлились они нормально, и тут католик смотрит на еврея и замечает, что тот осеняет себя крестным знамением.

— Эй, смотри-ка, — Мэфер явно не хотел слушать дальше и постучал по окну. — Там Рив Тауни. Интересно, что она раздает?

— Что бы она ни делала, она все равно сногсшибательна, — сказал Коновер чуть громче, чем следовало. — Дорого бы я дал, чтобы заполучить ее, — воскликнул он с энтузиазмом.

Он даже забыл рассказать до конца свой анекдот.

Глава 47

Вечером после первого дня их смертельного дежурства, все трое сидели в баре «Нолэн Войд». Тремалис оглядывал посетителей. В основном — группки из трех человек. Какая-то магия есть в этой цифре. Он вспомнил одного из вышибал в «Хард-Рок-кафе», который носил в своем бумажнике карточку. На лицевой ее стороне было написано: «ВЫБЕРИТЕ ОДНУ ЦИФРУ — 1, 2, 3, 4». На оборотной значилось: «ЕСЛИ ВЫ ВЫБРАЛИ 3, ТО ВЫ — СЕКСУАЛЬНЫЙ МАНЬЯК». На самом деле большинство действительно выбирало тройку.

Отец, Сын и Святой Дух.

Не увидь дурного, не услышь дурного, не скажи дурного.

В этот вечер в понедельник, 23 января, на телеэкране появился документальный репортаж. Недавно пойманный «серийный убийца» Тед Банди лихорадочно писал в полиции свои признания в убийствах женщин, совершенных им в Колорадо много лет назад, надеясь на смягчение наказания, которое, в конце концов все-таки его настигло, из-за давности лет.

В окружении пыхтящих любителей пива и солдат с деревянными шеями, только они трое выглядели пессимистами.

Тремалис и Шустек и здесь не покинули своих инвалидных колясок, стараясь быть последовательными в своей новой роли. Они сидели в баре, не сводя глаз с экрана, как будто надеялись, что там может показаться Болеутолитель, чтобы попрощаться с одним из себе подобных. Примерно так же, как убийца иногда появляется на похоронах, чтобы бросить последний взгляд на свою жертву.

Потеющего от страха Теда Банди можно было увидеть с трех различных углов: два телевизора стояли по обеим сторонам стойки бара плюс большой экран располагался над музыкальным автоматом. Телевизоры начинали трястись всякий раз, как снаружи громыхала электричка, и никого, казалось, не беспокоило, что громоздкие ящики могут на них свалиться.

Обычно в это время в баре показывали игры «Чикаго Блэк Хоукс», но сегодня вечер был отдан каналу «Си-Эн-Эн» и «серийному» Банди.

Звук всех трех телевизоров был приглушен. Посетителям вполне хватало зрелища потеющего Банди. Тремалис читал про него еще в старших классах школы. Его пальцы барабанили по подлокотнику кресла, в то время как на экране вспыхивали фотографии девушек — жертв убийцы.

Кто-то опустил серебряную монетку в музыкальный автомат. «Вдовы из Уайтчепеля» запели «Штучки, что мы попробовали сегодня». Шустек подпевал компакт-диску.

— Завтра утром Банди будет мертв, — сказал Шустек, поправляя бежевое одеяло на коленях, которое теперь пахло не только улицей, но и сигаретным дымом.

— Да, и слава Богу, — пробормотал кто-то, проходивший мимо их столика к туалету.

— Да, да, да — согласился один из сидевших рядом постоянных клиентов. Слова прозвучали так, будто вырвались и его рта по своей собственной воле.

— Одним меньше, — только это и смог выдавить из себя Тремалис.

— Одним меньше, — повторила Рив, притрагиваясь к бокалу с пивом.

— Интересно, сколько людей сейчас впервые точат ножи, просмотрев эту программу? — сказал Шустек, посмотрев сначала на Рив, а потом на Тремалиса.

Никто ему не ответил, хотя кто-то возле стойки заметил, что одна из школьниц, убитых Банди, очень симпатичная. На это его собутыльник возразил, что, во-первых, девушка уже мертва, а во-вторых, если бы даже была жива, то сейчас ей было бы не меньше сорока.