Болеслав Прус - [2]

Статьи и фельетоны Пруса, написанные живо и остроумно, затрагивавшие насущные вопросы своего времени, были необычайно популярны в Варшаве, читались в самых различных кругах. "Вы все его знаете, - обращался к варшавянам писатель Мариан Гавалевич, - от салона до кухни, от письменного стола до верстака, от чердака до подвала... Были времена, когда трудно было представить себе Варшаву без "Курьера", а "Курьера" без Пруса".

Работа в газетах, как и предшествовавшая ей суровая жизненная школа, дала Прусу большой запас наблюдений, столкнула с жизнью самых различных общественных слоев, включая социальные "низы", сделала его непревзойденным знатоком Варшавы, а в некоторых отношениях явилась и школой литературного мастерства.

Внешне биография Пруса не богата событиями. В 1875 году он женился на Октавии Трембинской и все время жил в Варшаве, лишь два раза выезжая в Галицию, а в 1895 году - на несколько месяцев в заграничное путешествие (Германия, Швейцария, Франция). Писатель был человеком замкнутым, скромным и застенчивым, не любил рассказывать о своем творчестве, очень скупо сообщал о себе в письмах, чем отчасти объясняется тот факт, что о жизни его нам известно сравнительно немногое.

Мировоззрение Пруса формировалось в условиях быстрого развития капитализма на польских землях. Восстание 1863-1864 годов стало в истории Польши тем рубежом, который отделил феодальную эпоху от эпохи капиталистической. Особенно интенсивно шло капиталистическое развитие на землях, входивших в состав Российской империи.

В 1864 году, еще во время восстания, царское правительство, стремясь предотвратить нарастание революционных настроений среди крестьянства, провело в Королевстве Польском аграрную реформу. К этому вынуждал не только страх перед новым революционным взрывом: так же, как реформа 1861 года в России, польская аграрная реформа была обусловлена исторической необходимостью - кризисом феодального способа производства.

Прус был свидетелем того, как торжествующий капитализм бурными темпами изменял облик его страны. Рушился старый социальный уклад, ломались давние сословные нормы, обычаи и нравы, обновлялись общественные идеалы, уступали место другим или изменялись прежние социальные конфликты. Место патриархального шляхтича былых времен занимал помещик, которому приходилось либо вести хозяйство по-новому, по-буржуазному, либо разоряться, проедать последние остатки состояния, становиться наемным служащим, в корне менять образ жизни. Крестьянство выделяло из своей среды состоятельного мужика, применявшего на своем поле наемный труд, и многотысячную армию безземельных, разоренных, батрачивших в деревне и массами отправлявшихся в город. Город переживал эпоху промышленного переворота: машинная индустрия заменила ручной труд, появлялись новые фабрики и заводы. Фабричным городом стала Варшава, а совсем недалеко от нее выросла в типичный город новой эпохи промышленная Лодзь. Выросли и столкнулись друг с другом в непримиримой классовой борьбе буржуазия и пролетариат, с 1870 по 1895 год увеличившийся численно почти вчетверо. Как ни сильны были позиции старого, прежде всего позиции польской аристократии, сохранявшей обширные земельные владения и остававшейся серьезной социальной силой, "героем нового времени", "хозяином жизни" все в большей степени становился предприниматель, банкир, промышленник, "рыцарь наживы". Рабочий класс, оплачивавший невероятными лишениями, бесправной и полуголодной жизнью успехи капиталистического прогресса, постепенно начал осознавать свои интересы, втягиваться в борьбу, усваивать идеи социалистической пропаганды и превращаться в решающую силу освободительного движения. Уже в 80-е годы выступила рабочая партия "Пролетариат" и прозвучали первые революционные рабочие песни, в том числе прославленные "Варшавянка" и "Красное знамя". Черты новой эпохи Болеслав Прус далеко не сразу и далеко не всегда правильно и в полной мере мог осмыслить и объяснить. Но они не могли не отразиться в его творчестве и мировоззрении.

Прус начал свою деятельность в период, когда польские господствующие классы перед лицом коренных социальных перемен столкнулись с необходимостью выработать новую идеологическую программу. Крепнущая экономически польская буржуазия (которая в прошлом не имела традиций революционной борьбы во главе масс), испытывая страх перед растущим рабочим движением, в политическом отношении была чрезвычайно консервативной. Она легко шла на компромиссы со шляхтой и даже искала поддержки со стороны царского самодержавия (тем более что зависела от обширного русского рынка). Польская шляхта после поражения восстания 1863-1864 годов, окончательно исчерпавшего традиции и возможности шляхетской революционности, открыто перешла на реакционные позиции.

Все это отразилось на развитии польской общественной мысли. Буржуазные и буржуазно-демократические идеологи, опираясь на философию западноевропейских позитивистов (Конта, Милля, Спенсера, Бокля и других), выдвигают в 60-е годы программу так называемого "польского позитивизма". Главное в польском позитивизме (в отличие от западного образца) - это не философские и социологические проблемы, а практические задачи и лозунги социального и политического порядка. Позитивисты выступили как глашатаи буржуазного прогресса, причем в мирной, эволюционной его форме. Они призывали современников трудиться, содействуя экономическому благосостоянию страны, выступали за самоуправление для широких слоев населения, равноправие женщин, ратовали за развитие и пропаганду естественных и технических наук, порицали крепостнические порядки, шляхетское чванство и паразитизм, обскурантизм клерикалов и крайние формы шовинизма. Нетрудно заметить, что в определенной, весьма, правда, ограниченной степени либерально-буржуазная позитивистская программа по сравнению со старым шляхетским консерватизмом имела положительное значение, поскольку она выдвигала ряд важных общественных задач, поскольку борьба с наследием феодальной эпохи, с крепостничеством и его пережитками оставалась в Польше актуальной. Этим и объясняется тот факт, что на первых порах позитивизм оказал влияние на некоторых публицистов и писателей, желавших, чтобы в ходе буржуазного прогресса улучшилось положение широких масс, надеявшихся, что народ выгадает от распространения знаний, от "работы у основ", которую поведет обратившаяся к народу интеллигенция. Благодаря этому позитивизм наложил свой отпечаток на ряд произведений художественной литературы своего времени, в том числе на некоторые произведения таких мастеров, как Элиза Ожешко, Прус, молодой Сенкевич. Сыграли свою роль и настроения подавленности, усталости, разочарования, распространившиеся в обескровленном Королевстве Польском непосредственно после разгрома восстания, когда часть демократической общественности решила путем каждодневной незаметной работы добиваться, хотя бы в урезанном виде, осуществления некоторых из прежних народолюбивых идеалов. Но, трактуя идею национальной революции как безнадежно устаревшую "шляхетскую романтику", позитивизм выбросил за борт то демократическое содержание, которое было в программе "красных" 1863 года. Демократически настроенной интеллигенции с течением времени довелось разочароваться по крайней мере в ряде пунктов позитивистской программы, убедиться, что она не лечит социальных язв, пришлось - писателям в художественном творчестве зачастую опровергать эту программу. В работах же наиболее последовательных своих глашатаев позитивизм очень скоро выступил как антинародное, открыто реакционное, эгоистически-классовое буржуазное мировоззрение. Лозунги "органического труда", "работы у основ" выродились в неприкрытое восхваление буржуазного предпринимательства и наживы, презрительное игнорирование интересов крестьянства и рабочего класса, в проповедь классового мира, "гармонии" между грабителем и ограбленным. Позитивистская публицистика начала выступать за союз шляхты с буржуазией, делать реверансы в сторону земельной аристократии и клерикалов. Призывы позитивистов к культурнической и филантропической деятельности в деревне и городе, своеобразная теория "малых дел", свелись к отвлечению крестьян, рабочих, интеллигенции от революционной борьбы.