Бои на Карельском перешейке - [43]
Нетерпение было естественным, им горела вся страна, которая ничего не жалела для своей родной Красной Армии, но по праву требовала взамен, чтобы мы отвечали не только обещаниями, даже не только героизмом, но прежде всего победами. И каждый из нас чувствовал, как велика наша ответственность перед советским народом.
Командующий Северо-Западным фронтом командарм 1 ранга товарищ Тимошенко приказал начать штурм Хотинена. Слова его приказа прозвучали для нас приказом всего советского народа — незыблемым приказом партии, правительства, Сталина.
…Блиндаж штаба дивизии. Два часа дня. Вскоре начнется трехчасовая артиллерийская подготовка, а за ней и штурм.
Дверь растворяется, но она низка для входящего: ему приходится нагнуться. Войдя со света в блиндаж, он щурится и прищуренными глазами пристально всматривается в тех, кто находится в блиндаже. Вслед за ним входят в штаб командарм 2 ранга Мерецков, член Военного Совета армии корпусный комиссар Вашугин, комкор Воронов, комдив Парсегов.
Неужели на долю нашей дивизии выпала такая честь, что в решающие минуты штурма Хотинена командующий фронтом товарищ Тимошенко будет с нами?
Так и есть — это он!
Стараясь совладать с охватившими меня радостью и волнением, рапортую товарищу Тимошенко. Но командующий фронтом не ограничивается принятием рапорта. Указывая на командиров, находящихся в блиндаже штаба, спрашивает о каждом в отдельности, кто это такой.
Представляю:
— Врид начальника 1-й части штаба дивизии капитан Лихолетов, начальник артиллерии дивизии комбриг Губернев, командир полка полковник такой-то…
— Так это вы? — сразу обратился к названному мной полковнику товарищ Тимошенко.
Полковник вытянулся еще старательнее. Видимо, его подкупило, что только что назначенный командующий фронтом товарищ Тимошенко уже знает его фамилию.
— Я, товарищ командарм 1 ранга.
Затем товарищ Тимошенко потребовал доклада от комбрига Губернева о готовности артиллерии.
— То, что вы доложили, — подытожил товарищ Тимошенко, — хорошо. Но пока это только слова. А вот если на деле вы пропустите сигнал и первый выстрел отстанет хоть на секунду от сигнала…
Товарищ Тимошенко не закончил фразу, но все мы отчетливо поняли, что от нас ждут теперь не слов, а дел, и что на счету каждая секунда.
Вслед за этим наступила очередь моего доклада. Товарищ Тимошенко приказал доложить все детали подготовки операции. Он особенно тщательно проверил, насколько точно знают свою задачу части, притом не вообще, а в отдельности: стрелковые полки, артиллерия, танки. Я подробно рассказал, как спланирован бой, как организовали свою работу штабы. Товарищ Тимошенко обратил мое внимание на такое ответственное звено, как низовая, ротная ячейка управления. Сейчас трудно, конечно, восстановить в памяти подлинные слова командующего фронтом, но сущность их я запомнил на всю жизнь: как бы ни был подготовлен бой в целом, но если низовая ячейка управления не подготовлена к четкой и бесперебойной работе, — под ударом успех всего боя.
Незадолго перед тем, как должны были раздаться первые выстрелы наших орудий, товарищ Тимошенко оставил блиндаж штаба дивизии и направился на артиллерийские позиции наблюдать работу артиллеристов и стрелков.
Понятно, что испытал в эти минуты каждый из командиров, находившихся в штабе. Командующий рисковал жизнью: артиллерийские позиции находились под непрерывным огнем противника.
Я попробовал сказать товарищу Тимошенко, что мы не имеем права допустить его на передовые позиции. Но командующий фронтом решительно возразил мне:
— Я провел гражданскую войну и никогда не пропускал случая наблюдать за работой командиров и бойцов лично. Это необходимо командиру любого ранга!
Как только артиллеристы увидели, что к ним на позиции пришел сам командующий фронтом, темп огня возрос максимально. Люди сбросили полушубки, чтобы поживее управляться у орудий, — а мороз стоял в 37 градусов! Сама земля, казалось, загудела от нашего огня.
Товарищ Тимошенко сравнил их действия с работой слаженного механизма на хорошем заводе.
— Четко работают! Быстро работают! — несколько раз повторил он.
Но еще быстрее, чем работали артиллеристы, распространилась по всей дивизии весть о том, что к нам прибыл командующий. С энтузиазмом встретили всюду эту весть наши славные воины.
После артиллерийской подготовки части нашей дивизии преодолели первую полосу прикрытия обороны Хотиненского узла и вышли за линию надолб, противотанковых рвов и проволочных заграждений.
Падение Хотинена было уже не за горами.
Командир роты Ватагин кончил специальные курсы разведчиков. Он был незаурядным снайпером. Больше того, он обучал все снайперские команды в полку. О нем как о командире нельзя было сказать ничего дурного. Тем не менее вначале совершенно не было уверенности, что это действительно тот человек, которого можно поставить во главе разведывательной группы полка. Кто знает, чем это объяснить. Пожалуй, очень уж обманчива была внешность Ватагина. Невысокого роста, худенький, он производил впечатление мальчика, наряженного в военную форму. Да, кроме того, Ватагин был очень скромен, старался держаться в тени; голос его вообще был слышен редко.
